Письма к утраченной. Иона Грей

доковыляла до груды писем в прихожей. Завернувшись в покрывало, стала перебирать листки и конверты. Возможно, она выяснит, куда делась таинственная миссис Торн.

      В основном это был рекламный мусор – предложения по бесплатной доставке пиццы и по установке пластиковых окон. Джесс избегала смотреть на меню забегаловок, где торгуют снедью навынос; отводила глаза от неестественно детальных фото заплывающих сыром пицц величиной с велосипедное колесо. Ей попалось письмо на имя мисс Прайс с обратным адресом церкви Всех Святых; несколько пачкающих пальцы каталогов «классического трикотажа» и термального белья – также для мисс Н. Прайс.

      Ни единого упоминания о миссис Торн.

      Письмо из церкви Джесс отправила к рекламным листкам, потянулась – спина совсем затекла. Любопытство (пустое, от нечего делать), заставившее Джесс заняться поисками, улетучилось по той причине, что не нашло быстрого удовлетворения, зато красочные пиццы окончательно вывели ее из равновесия. Дом чужой. Джесс вообще нельзя здесь находиться, у нее своих проблем выше головы, что, еще и письма доставлять?

      И все же…

      Она подошла к камину, отодвинула кувшинчик, взяла письмо. «В СОБСТВЕННЫЕ РУКИ. СРОЧНО!» Что же там, внутри? Наверное, ерунда какая-нибудь. Бабуля говорила: старики из каждой мухи слона делают.

      Бумага толстая, бархатистая. Сгущаются сумерки, штемпель уже не виден. Джесс рискнула приблизиться к окну, прищурилась. США. Ничего себе! Она в очередной раз перечитала надпись на обратной стороне, даже пощупала бумагу в тех местах, где чернила чуточку размазались. Держа конверт на просвет, разглядела вмятинку – писавший слишком сильно надавил пером, будто впечатал в листок свою надежду.

      В СОБСТВЕННЫЕ РУКИ. СРОЧНО.

      Если есть возможность…

      И прежде чем Джесс поняла, что делает, прежде чем перечислила в уме все аргументы против такого поступка, конверт был надорван, а единственный листок бумаги лег на стол.

      Бич-хаус,

      Бэк-Крик-роуд,

      Кеннебунк, штат Мэн,

      22 января 2011 г.

      Милая моя девочка!

      Прошло почти семьдесят лет, а ты для меня все та же. Моя родная. Моя маленькая. Столько изменилось в мире, он стал совсем другим – не тем, в котором нас свела судьба. Но каждый раз, когда я вспоминаю о тебе, мне снова двадцать два года.

      В последнее время я постоянно думаю о прошлом. Здоровье мое пошатнулось, от лекарств я какой-то разбитый. Впрочем, в девяносто это, должно быть, нормальное состояние. Выпадают дни, когда я не могу проснуться. Лежу в полудреме, а воспоминания так невыносимо ярки, что я почти верю – я снова в Англии, в составе эскадрона № 382 – и с тобой.

      Я обещал любить тебя вечно, не зная, доживу ли до ближайшего понедельника. Сейчас, похоже, вечность подходит к концу. Я всегда любил тебя. Пытался разлюбить, чтобы не свихнуться. Тщетно. Я не сумел тебя разлюбить. И я никогда не терял надежды. Врачи говорят, мне недолго осталось, но надежда не умалилась ни на йоту. А еще меня не отпускает чувство, будто я не умру, пока не узнаю, что стало с тобой. Не