Охотники за артефактами. Андрей Левицкий

не науке даже – познанию Зоны как чего-то противоестественного, он будто бы бросал ей вызов, одновременно пытаясь влиться в нее.

      Звякнули рюмки, Иггельд выпил виски, провел рукой по щетине. Его черные широко распахнутые глаза пылали – в них разгоралась идея.

      – Иди сюда, кое-что тебе покажу.

      Иггельд завис над аквариумом, где возле трубки замер крысенок, ткнул в него пальцем:

      – Он болел, а теперь, после «молока», просто красавец!

      – Ты знаешь, что он все равно издохнет, потому что «молоко» сперва излечивает, но потом разрушает…

      Иггельд сверкнул глазами и поманил меня, будто бы я стоял далеко:

      – Это не единственные его свойства. Смотри, что еще удалось узнать, – он пощекотал брюшко крысенка. Между трубками Иггельд поставил железную крышку с жидкостью, по запаху в ней угадывался спирт. Поначалу подумалось, что он попытается заставить крысенка помянуть дохлого сородича, но нет, чиркнул зажигалкой, и спирт заполыхал голубым.

      В конце трубки-тоннеля крысенок видел огонь, но не двигался с места, глядел вперед зачарованно.

      – Беги! – скомандовал Иггельд и согнулся над аквариумом, уперев руки в согнутые колени.

      Крысенок запищал и ринулся вперед. Можно было бы принять его крик за боевой клич, если бы я не знал, как звери боятся огня – крысенок кричал от страха. Даже кот ощетинился и отступил. Черной молнией крысенок метнулся сквозь огонь и выскочил в конце лабиринта. Иггельд схватил его и принялся баюкать в ладонях, целовать в макушку.

      Порой кажется, что он – большой ребенок, но мгновение – и ребенок превращается в мудреца. До сих пор не могу понять, что он за человек: любит все живое до беспамятства и при этом заставляет своих любимцев преодолевать испытания на грани жизни и смерти.

      – Теперь ясно, от чего умер Элджернон.

      – Ты неправ. Я просто взял его в руки, ничего такого!.. Но, скажи, впечатляет! Сила внушения превосходит самый большой страх – страх смерти. Ты еще не передумал добыть «живицу»? Представляешь, какой у сборки потенциал! Сколько людей сходит с ума от безнадежности! Сколько мучается навязчивыми состояниями, а ведь мы рождены для гармонии, все проблемы от того, что мы утратили связь с природой и себе подобными, не так уж и сложно немного повернуть ключик, – он крутнул пальцами, будто бы открывал замок. – И человек больше не страдает шизофренией, не стремится к самоубийству, его не одолевает уныние.

      Меня начало одолевать его морализаторство, как уныние – страдающего депрессией, я и так знал, какие надежды он возлагает на новую сборку, знал также о его мечте сделать мир совершенным, вернуть славянам исконную веру и низвергнуть византийского бога. Если б не перекос с истинной верой, его можно было бы рассматривать как образец идеального человека.

      Вспомнилось, как я делал сборку из шести артов, а Иггельд с сияющими глазами танцевал рядом, потирал руки, дергался. Мы сами не знали, что получится, ведь я действую всегда интуитивно. Черт, да ведь именно поэтому меня называют