11 сентября. Алексей Варламов

слова на рыжего подействовали и в чем-то убедили.

      – Вот и нелегалы то же самое говорят, – пробормотал он задумчиво. – А что, по-твоему, гадко быть осведомителем? Порядочный человек на такое не согласится?

      – Разные бывают ситуации, – ответила Варя уклончиво.

      – А тебе никогда не приходило в голову, что у нас есть достаточно добровольных помощников, которые считают такую работу честью и ничего для себя не просят?

      – Я не знаю…

      – Конечно, ты просишь не за себя. И все-таки согласись, неприятно, когда люди, желая помочь, начинают с того, что выдвигают условия. Если нам и нужна помощь, то искренняя. Ты меня понимаешь?

      – Да.

      – И готова нам искренне помогать?

      – Нет.

      Рыжий удовлетворенно кивнул.

      – А что ты вообще умеешь?

      – Я знаю английский и испанский, – сказала она, помрачнев.

      – Испанский? – удивился он. – А ну-ка, скажи мне, что значит golpe de estado?

      – Удар по государству, – произнесла Варя неуверенно.

      – Не совсем так, хотя в общем-то верно. – Он пожевал губами. – Ты, наверное, книжки про шпионов любишь?

      Варя вспыхнула:

      – Никаких книжек про шпионов я не читала, но я… я была, например, на антигосударственном митинге в Риге.

      – Ты что же, знаешь и латышский?

      – Нет.

      – А почему ты решила, что митинг был антигосударственным? Сдается мне, ты большая фантазерка и собираешься морочить мне голову.

      – Я знаю дом в Москве, где есть антисоветская литература.

      – Где же?

      – Я не помню точного адреса.

      – Вот видишь.

      – Но это здесь, совсем недалеко. Я могу показать. Там живет один художник… У нас еще его племянник в классе учился…

      Варя представила Петьку и попыталась сконцентрировать всю свою ненависть к нему и его неизвестному дядьке, позволявшему гадкому мальчишке обманывать, завлекать в мастерскую доверчивых девушек, а может быть, даже бывшему с ним в сговоре, но сильнее ненависти было ощущение того, что она делает что-то ужасное.

      – Так как фамилия твоего одноклассника?

      – Простите, – сказала Варя, поднимаясь. – Я просто хотела ему отомстить.

      – Странный способ для мести ты выбрала, бедняжка, – сказал рыжий сочувственно. – Давай договоримся так: я дам тебе свой телефон, и, если тебе захочется или потребуется опять кому-нибудь отомстить, ты мне позвонишь.

      Давешний неприметный человек появился на пороге и провел Варю к выходу. Она выбежала на улицу, выбросила записку с телефоном и скорым шагом пошла мимо большого музея, витрин, на которых стояли одетые манекены, были разложены игрушки, велосипеды и детские коляски. Варю трясло от гнева, возмущения, стыда. Она ненавидела себя в эту минуту еще больше, чем несколько часов назад, и на лице у нее было написано отчаяние.

      «Господи, что делать-то?» – Варя лихорадочно заозиралась. Она находилась у большого памятника в начале скатывающегося вниз сквера. Огромные нежилые дома окружали ее. Было пустынно, лишь кое-где в окнах горел свет. Девочка