Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника. Андрей Борисович Соколов

аресту. Не удивительно, что воспитанный в этой «либеральной» семье Балстрод стал позднее стойким приверженцем парламента. У Уайтлока и Хайда были отцы с парламентскими связями, прямая дорога в Оксфорд и Инн оф Корт, но Балстрод, будучи на три года старше, успел поучаствовать в парламенте в 1626 году. Его биограф Руфь Спалдинг писала: «В Мидл Темпле он подружился с молодыми людьми, ставшими затем знаменитыми. Один из них, Эдуард Хайд, испытывал к нему чувство глубокого восхищения; это видно из его ярких и беспорядочных писем, которые, между прочим, содержат мало почтения к некоторым людям во власти. Эта переписка и это восхищение продолжались около двадцати лет, а потом их политические пути разошлись» [97,31]. Уайтлок вспоминал: когда в 1634 году, после недолгого пребывания во Франции, он вернулся на родину, сердечнее всех его встретил Хайд.

      Уайтлок унаследовал от отца музыкальные способности. В 1633 году ему и Хайду корпорация Инн оф Корт поручили подготовить представление масок в честь Карла I и Генриетты-Марии – блестящий праздник, обошедшийся в баснословную сумму свыше 21 тысячи фунтов, что эквивалентно более чем двум миллионам в наши дни. Выполняя почетную и ответственную миссию, молодые адвокаты получили аудиенцию у королевских министров, Лорда-министра двора Пемброка и сэра Генри Вейна-старшего, контролера королевского двора, чтобы согласовать сценарий и детали празднества. В начале революции Вейну предстоит сыграть двусмысленную роль в процессе графа Страффорда. Оба министра были известны неуживчивыми характерами. Впоследствии Хайд иронично писал о Пемброке как о человеке, «не обладавшем иными качествами, кроме понимания собак и лошадей». Вейн добивался контроля над расходами, но Пемброк вмешался и разрешил посетителям тратиться, как они хотели.

      Представление масок состоялось в понедельник 3 февраля 1633 года. Ему предшествовали праздничные шествия по улицам столицы от дворца епископа Эли[4] в районе Холборн к королевскому дворцу Уайтхолл и Банкетному залу.[5] Процессия началась вечером, но сотни факелов создавали полную иллюзию дневного света. На всем пути дома и улицы были заполнены зрителями. Во главе первого шествия шли двадцать человек в алых ливреях с серебряными кружевами и мечами по бокам; каждый нес жезл в одной руке и факел в другой, как бы расчищая процессии путь. За ними на одном из лучших коней из королевской конюшни следовал церемониймейстер, затем двое слуг в ливреях, несших факелы, и паж с маской. Затем шли трубачи, а за ними верхом сотня великолепно одетых джентльменов из Инн оф Корт на лучших лошадях из конюшен короля и знати. Их также сопровождали лакеи и пажи.

      Второе шествие в традиции гротеска и комедии контрастов представляло собой анти-маску и напоминание о безобразной реальности. В нем нищие и калеки ехали на тощих лошаденках под лязганье и щелканье в унисон ключей и клещей. Свист дудок говорил о приближении третьей процессии, тоже анти-маски. Маленькие мальчики,

4

Эли (Ely), расположенный в наши дни в графстве Кембриджшир, был в былые времена самостоятельной территорией и до 1837 г. находился в юрисдикции епископа. Старый епископский дом в Лондоне просуществовал с XIII века до 1772 г., когда на этом месте было построено новое здание.

5

Дворец Уайтхолл был главной резиденцией английских королей с 1530 г. В нем состоялась свадьба Генриха XVIII с Анной Болейн. Уайтхолл, возможно, был крупнейшей в Европе королевской резиденцией, насчитывавшей до полутора тысяч помещений, до того, как сгорел в 1698 г. Банкетный зал был пристроен к дворцу Иниго Джонсом в 1622 г. как место проведения торжеств и банкетов. Это единственная часть дворца Уайтхолл, сохранившаяся до наших дней. В 1649 г. эшафот для казни Карла I был сооружен перед этим зданием.