Смерть по вызову. Андрей Троицкий

керамической плиткой. Розов позволил себе лишь слабый, сам собой вышедший из груди стон. Он слышал, как двое мужчин, только что жестоко избивавшие его, о чем-то переговариваются между собой.

      «Ну, забыл», – сказал один. «Тогда спустись и принеси», – ответил другой. Розов старался понять, уловить смысл разговора, но почему-то не мог этого сделать, отвлекала, не давая сосредоточиться, острая пульсирующая боль в животе. Он снова застонал, чуть громче, чем прежде, решив про себя, что печень лопнула. Еще он подумал, что вот сейчас из кармана его брюк вытащат ключи, обчистят квартиру, до нитки, до последней щепки, а его труп оставят в пустых стенах. Стерев ладонью кровь с глаза, Розов рассмотрел, что теперь на площадке остался только тот мужик в куртке. Ханыга в майке куда-то исчез.

      Но вот шум, раскрываются двери якобы сломанного лифта, он возвращается, протягивает своему дружку какую-то штуку, палку вроде. Что это? Не разобрать. Николай Семенович собрал последние силы, чтобы последним отчаянным криком позвать на помощь соседей, но не успел рта раскрыть. Мужчина в куртке, широко размахнувшись, ударил Розова монтировкой сначала по бедру правой ноги, затем по предплечью правой руки.

      Розов явственно услышал хруст ломающихся костей и потерял сознание.

      Глава 6

      Егоров проглотил ложку мороженого, показавшегося приторно сладким и, сделав глоток такого же сладкого кофе с молоком, поморщился, с отвращением посмотрел на пирожное, корзиночку с заварным кремом, украшенную ядовито-красным цукатом. Девушка, сидящая с ним за одним столом, доедала свое мороженое и, кажется, не отказалась бы ещё от одной порции. Оглядев полупустой зал с высокими потолками, огромными неуютными витринами, выходящими на улицу, Егоров поежился. Трудно найти более неподходящее место для доверительного разговора с девушкой. Следовало пригласить эту Веронику в небольшой домашний ресторанчик, накормить сытным обедом и уже после трапезы под рюмку ликера или коньяка задать несколько вопросов. Впрочем, Вероника сама выбрала это кафе-мороженое и горячо настаивала на этом выборе, вольному воля.

      Егоров выложил на стол сигареты и зажигалку.

      – Можно ещё мороженого заказать. Тут большой выбор.

      – Можно, – кивнула Вероника. – Когда я с этим справлюсь.

      – Вы не торопитесь, – Егоров, наблюдая за жадным прожорливым ртом Верноники, подумал, что и сам он будучи слушателем Высшей школы КГБ на аппетит не жаловался, да и сейчас поесть не дурак. – А я вот мороженое не люблю, – сказал он, – то есть люблю, но не очень. Как его съем, так у меня настроение почему-то портится. Странно, правда? – идиотский вопрос и вообще разговор идиотский, но надо же как-то налаживать контакт с девахой.

      – А у меня наоборот настроение поднимается, – Вероника откусила пирожное, запила его кофе – Сладкое стимулирует мозговую деятельность, а о фигуре заботиться мне ещё рано. Обмен веществ нарушается после тридцати, а пока я очень худая, – она подняла на Егорова бесцветные глаза, выпрашивая комплимент.

      – Фигура