Иероглиф счастья. Йоко Сан

нолии, пальмы, гортензия и кукурузные поля. По этим дорогам мчались верхом мушкетеры со срочным донесением королеве, сменяя наскоро лошадей в аббатствах на пути из Ла-Манша в Лувр. Здесь Сена завершает свой путь и впадает в океан. Верхняя Нормандия считается священной землей импрессионистов.

      И здесь с некоторых пор нахожусь я, чтобы знакомить вас с нормандским запахом осени и яблок…

* * *

      Как вы там пели, ваше благородьице?

      Кругом одна чужбина да разлука?

      Во Франции Успенье Богородицы,

      Такая католическая штука.

      Пока не видно осени предвестников,

      И не летает пепел Жанны Д'Арк,

      Родители ведут своих прелестников

      Исследовать соседний зоопарк.

      Их ожидают звери, как положено,

      Во всеоружии шерсти и клыков.

      И, как положенное, ждёт детей мороженое.

      Мороженое ждёт, без дураков.

      А что в Москве, какая ода к радости?

      Куда ведут родители детей?

      Что там такое с праздниками в августе?

      Чем веет от вечерних новостей?

      Погода, знаю, портится и портится.

      Уже летит понурый чахлый лист.

      Не будет вам Успенья Богородицы –

      Я говорю как старый атеист.

      Это стихи Вероники Долиной из ее «Нормандской тетради».

      Да-да, не удивляйтесь, русские во Франции – отнюдь не экзотика. Были эмигранты в революцию, продолжается и поныне поэтический разговор о счастье, о радости. Французское солнце. Под ним даже самые невесёлые воспоминания, размышления, беспокойство о Москве выглядят иначе.

      Чуть иронично:

      Ну хорошо, не будет Балтазара –

      Пускай хотя б дадут вино и сыр!

      Давно на нас дивится целый мир,

      Что мы едим и пьём, венец кошмара.

      Нормандия, в частности, это место, где дышат чистым воздухом, едят вкусную пищу, живут размеренной жизнью без надрыва и переживаний за все человечество и о судьбах мира. О, эти маленькие ухоженные городки, с непременными цветами, зелеными палисадниками, открытыми лужайками!

      Сытые тучные коровы пасутся на зеленых лугах, одновременно поворачиваясь к солнцу, как подсолнухи, и кажутся нарисованными, мультяшными. Здесь любят свою историю и бережно восстанавливают старину, устраивая из бывших госпиталей и ферм прекрасные отели, а во дворце – музей ликера Бенедиктин.

      Отдельная песня – это блошиные рынки.

      Бесконечные ряды с залежами из кладовок и подвалов, антиквариатом приводят к размышлениям, что никакие Лувры, замки Луары, равно как и кулинарные туры не дадут и сотой доли понимания уклада жизни целых поколений, истории развития художественных промыслов. Воскресные блошиные рынках – это музеи под открытым небом. К сожалению, высочайшую филигранность прежних лет вытесняет современный ширпотреб.

* * *

      …А за окнами просинь. Яркое солнце падает на стриженый зеленый газон и отсвечивает в висящих низко яблоках, грушах, сливах, киви, инжире, айве.

      Яблок в этом краю изобилие. Нормандия – это сидр и кальвадос.

      Просыпаешься под колокольный звон как в Тарусе. Там, в средней полосе России, храм православный на Воскресенской горе. И каждое утро малиновый звон. Спасибо, Господи, что живу!

      Здесь, в Нормандии, католических храмов не счесть. Они в каждом городке. Были революции, войны были, но средневековые аббатства и монастыри уцелели и стали еще краше. В Фекане, в древней аббатской церкви Святой Троицы покоятся Ричард I (не путать с Ричардом Львиное Сердце) и Ричард II – герцоги Нормандии. Здесь же католическая реликвия – сосуд с каплями крови Христа, по легенде прибитый к берегу волнами Ла-Манша. Крестоносцы его потеряли. Чудеса!

      А помните детскую мечту – найти запечатанную бутылку с посланием?

      Пока что выглянешь в окно – рассвет. Солнце особенное, прорывающееся через все и вся, такое милостивое, бесконечно щедрое, что душа радуется.

      Santa Maria, Mater Dei,

      ora pro nobis peccatoribus,

      ныне и в миг мой последний,

      Jesus, будь же со мной. Я молюсь.

      Золотые лучи падают на зеленую густую траву, и лужайка вспыхивает, словно усеянная бриллиантами. Роса держится на удивление долго. Влажность в Нормандии высокая, понятно, рядом Гольфстрим, Ла-Манш. Розам благодать. Цветут почти круглый год. Всему живому и сущему хорошо. Воткни прутик – вырастет, благословенная земля. Вокруг шато каштаны-гиганты, дубы столетние, трехвековая секвойя. Все буйно зеленеет и цветет.

      Наверное, таким описывают рай. Там такая же тишина, прерываемая лишь пением птиц.

      Сегодня слышала звук пролетавшего низко истребителя – досадный диссонанс, когда ты в тихом согласии с собою.

      Управляющий шато пригласил искупаться в местной речке. Кто ж откажется в такую теплынь?

      – Значит