Живая азбука (сборник). Саша Чёрный

– руками взмахнул, да так его в охапку и поймал, как жаворонка.

      – Пусти…

      – Не пущу… – пыхтит Елисей, а сам только смотрит, чтобы мальчишка его ногами по носу не задел.

      – Пусти, тебе говорят.

      Но старик догадался: вынул румяное яблоко, дал мальчику, а сам его по голове шершавой рукой гладит:

      – Ешь. Ну, чего ты от меня бежал. Разве я страшный.

      Видит мальчик, что ничего, – яблоко дал, медведицы нет, – откусил половину, сам вбок смотрит, сердитый такой мальчишка, глаза блестят, – и говорит:

      – Ничуть не страшный. Злой, а не страшный.

      – Почему же я злой, – усмехнулся Елисей, а сам второе яблоко показывает.

      – А зачем ты на нас большую собаку выпустил.

      – Медведицу… А зачем вы меня дразнили.

      – А зачем ты лысый?

      Рассмеялся пророк. В самом деле, зачем он лысый? Дети не виноваты.

      Съел малыш яблоко и вздохнул.

      – Дедушка, слушай!

      – Что, милый?

      – Ты маленьким был?

      – Был.

      – Ага, был!.. И никогда не дразнился? Ни разу, ты только правду говори, ни разу не дразнился?

      Подумал Елисей и еще веселей улыбнулся:

      – Дразнился! Ишь ты какая хитрая мартышка. Ну, давай мириться. Зови остальных… – а сам целый ворох яблок из-за пазухи высыпал.

      – Идите сюда! – запищал самый маленький. – Он не тронет, он добрый! У него яблоки есть!

      Сошлись дети под сосной. Медведица из лесу пришла, в землю носом ткнулась (ей тоже совестно было) и дикого мёду целый сот принесла. Вкусно с яблоками! А добрый пророк Елисей разгладил бороду, посадил своего приятеля, самого маленького мальчика, к себе на колени и начал рассказывать сказку.

      Какую сказку? Такую сказку, что лучше и на свете нет…

      Первый грех

      На каком языке говорили в раю? Ты, верно, думаешь, что на русском… Я тоже так думал, когда был маленьким. Маленький француз, если спросишь его об этом, вынет палец изо рта и ответит: «Конечно, в раю говорили только по-французски!» Маленький немец не задумается: «По-немецки, как же иначе»… Но всё это не так.

      В раю говорили на райском языке. Люди его сейчас позабыли, а звери, может быть, помнят, да и то не все. Чудесный это был язык: в нём совсем не было ни бранных, ни злых слов. Понимали его не только Адам и Ева и жившие с ними в раю крылатые духи, но и звери, и птицы, и бессловесные рыбы (даже рыбы!), и пчёлы, вечно перелетавшие с цветка на цветок, и качающиеся травы, и любая скромная ромашка, расцветавшая в тени райской ограды.

      Вечерами травы шептали на лужайке под темнеющими пальмами:

      – Тишина… Засыпаем…

      – И мы… – отвечали, кивая тяжёлыми гроздьями, бананы.

      – Спать! Спать! – гудели в воздухе райские золотые шмели, слетаясь на ночлег в дупло трёхобхватного дуба, что рос у ручья возле тропинки к водопою.

      – А где тут трава помягче? – бурчал неизменно каждый вечер грузный носорог, укладываясь среди колючего тростника на покой. Он тростник называл травой,