Михаил Юрьевич Лермонтов. Жизнь и творчество. Павел Висковатый

льется песня барда, пророка вещего: в грядущие века не отыскать певца, который смог бы ту песню повторить.

      Ее обрывки несутся вдаль, вдаль по реке времен, как корабля обломки выплывали средь моря бурного.

      Поет Томас товарищей, сподвижников Артура, о Мерлине, но более всего о благородном Тристане и нежной его Изольде.

      В поцелуе страстном слилась она с его последним вздохом и умерла… Кому так спеть, как песнь была им спета?

      Умолк певец; затихли звуки лиры, а гости долго за столом сидели, поникнув головами, будто струны, казалось им, звенели замирая.

      Вот в робком шепоте сказалось горе предчувствия тяжелого: вздыхали не только дамы – не одна, украдкой, слеза железной рукавицей стерта.

      На волны Лидера, на башни замка спускаются вечерние туманы – и в лагере, и в замке, и в лачугах идут ко сну.

      Но вот Дугласу чудесную приносят весть поспешно:

      По брегу Лидера оленей белых идет чета, и шерсть на них белеет, как снег вершин.

      Идут при свете лунном они не торопясь, спокойно, рядом.

      В обитель Лермонта та весть проникла: Томас поднялся с ложа торопливо.

      Сначала побледнел, как воск он белый, потом, как воск, стал красен и сказал: пробил мой час, спряглася нить, за мною пришли они!

      Подобно менестрелю повесил он себе на шею лиру – и грустно в ночи струны прозвучали.

      Вот вышел он, но часто, удаляясь, глядел назад на древнюю обитель.

      Блеск месяца осеннего играл на кровлях замка; белые туманы с подножья скал тихонько поднимались.

      – Прощай, отцов моих обитель, – молвил в последний раз он, – не бывать жилищем тебе веселья и власти вечно!

      Лермонтам здесь уж не владеть землею. Серебристые струи Лидера, скалы и замок мой, прощайте!

      Подошли к нему тихонько белые олени – и с ними через реку он в присутствии Дугласа удалился.

      Вскочил на лошадь вороную Дуглас, помчался через Лидер; летел быстрее молнии, но тщетно – он не нагнал их. Говорят одни, что шествие чудесное сокрылось в холме; другие – что оно в долине исчезло ближней.

      Только с той поры между живых Лермонта не встречали».

      Шотландская фамилия Лермонтов считает Томаса Лермонта одним из своих предков, но точных сведений о дальнейшей судьбе всех членов рода в Шотландии нет, что и понятно: при тех страшных смутах, которые переживала не раз Шотландия, трудно проследить историю отдельной фамилии. Зато у нас на Руси сохранились верные данные о той ветви Лермонтов, которая прибыла к нам из Шотландии. Историческое значение предания о связи фамилии Лермонтов с испанским герцогом Лермой сомнительно[56].

      В XVII веке во время смут в Шотландии один из Лермонтов покинул страну. По дошедшим до нас данным, это был Юрий (Георгий) Андреевич Лермонт, основатель русской отрасли Лермонтовых. Выехал он из Шкотский земли сначала в Польшу, оттуда на Белую (город Смоленской губернии) и потом уже прибыл в Москву еще до 1621 года, потому что уже в этом году царь

56

Сведения, данные об этом Ив. Ник. Лермонтовым [Русская Старина, 1873 г., кн. VII, стр. 392], оказываются неверными. Сообщение сделано им, впрочем, по памяти, на основании двух записок, сгоревших в 1842 году. Ср. ст. Никольского [там же, на стр. 558, примеч. 1-е]. Герб русских Лермонтовых, по изысканиям г. Никольского, сходен с гербом шотландских Лермонтов. – Относительно герба смотр. общий гербовник дворянских родов Российской империи, т. IV, стр. 102. «В щите, имеющем золотое поле, находится черное стропило с тремя на нем золотыми четвероугольниками, а под стропилом черный цветок. Щит увенчан обыкновенным дворянским шлемом с дворянской короной. Намет на щите золотой, подложенный красным; внизу щита девиз: «Sors mea – Jesus» (жребий мой – Иисус). Герб шотландских Лермонтов представляет также на золотом поле черное стропило с тремя золотыми ромбами, но без черного цветка под стропилом, зато на щите нашлемник с розой, которая в позднейшее время была заменена пурпуровым голубем с масличной ветвью. Девиз: «Dum spiro, spero» (пока дышу, надеюсь).