Феликс с железной дороги. Кейт Мур

Котята гонялись друг за другом по комнатам, забирались на шторы, прятались в корзине с бельем, утаскивали носки, которые сушились на батареях, и расправлялись с ними, как с добычей. Ничего нельзя было оставить без присмотра, они тут же придумывали новую игру. Весь дом принадлежал им, и они хозяйничали в нем, носились, падали, скользили… Казалось, что в доме завелся пятиглавый пушистый дракон или орава бродячих циркачей.

      Пятерка обожала мучить своего отца Гизмо. Тот был настолько невозмутимым, что позволял им делать с собой что угодно. Через полчаса, когда его терпение все-таки заканчивалось, он осторожно стряхивал их и тихо отправлялся по своим делам, но ни разу не обошелся с ними грубо.

      У матери характер был совсем другой. Лекси позволяла котятам прыгать по ней и через нее (чудесная игра!), но когда она уставала, то раздавала детям оплеухи или хватала их за шкирку и объясняла: «Хватит! Угомонитесь!» Она их любила, но была очень строгой и приучала держаться в рамках. Учила она их и другим вещам. Лекси была очень чистоплотна и, когда пришло время, показала им, как пользоваться лотком, так что все пятеро освоили его идеально.

      Постепенно Лекси перестала кормить котят молоком, и Бриско перевели их на сырой фарш с яйцом. Они не хотели покупать готовый корм для котят; раз те родились на полотенцах из настоящего египетского хлопка, значит, должны были питаться только самым лучшим, самым свежим фаршем, вручную перемешанным с сырыми яйцами. Пища чемпионов!

      Один из полосатых котят – его назвали Спейдж, и позже он уехал к сыну Бриско, – горячо поддерживал такое мнение. Он рано заявил о себе и всегда успевал к миске раньше остальных. «Мелкий жадина» – так называли его хозяева. Братья и сестры жалобно пищали, но он решил, что будет первым, и никого не подпускал, пока не наестся.

      Котята росли шумными, смелыми и общительными. Они мяукали, когда хотели обедать, а Спейдж их не пускал, но не замолкали и за игрой, а иногда визжали хором, тузя друг друга по-боксерски. А по ночам, после ужина, когда братцы и сестрицы, утомившиеся за день, крепко засыпали в плюшевой коричневой с белым корзинке, оттуда обязательно доносилось тихое, чуть слышное мурлыканье.

      Не только Спейдж проявил себя – у каждого из остальных стал намечаться особый характер. Черно-белая парочка получила прозвище Хулиганы, потому что любимое развлечение у них было прицепляться Крису на брюки, словно два мохнатых значка на булавках. Он где-нибудь спокойно сидел, а котята подкрадывались так тихо и пристраивались так ловко, что Крис их даже не замечал. Потом он вставал, чтобы пойти на второй этаж, и тут ему в ноги впивалось десять, а то и все двадцать коготков: котята не желали отцепляться от штанин. При каждом движении когти раздирали ему кожу. «Это что за безобразие?!» – кричал Крис, когда его царапали, а один из черно-белых котят, нахально склонив головку набок, наслаждался воплями хозяина и катанием по воздуху на штанине. Они не оставляли ноги Криса в покое. Не прошло и нескольких недель, а он был исцарапан так, словно каждый день продирался