Всадник Сломанное Копье. Виталий Гладкий

Мокша шепнул ему на ухо:

      – Пресветлый господин! Не забудь про своего верного слугу, когда грядет страшное.

      – Ты о чем? – удивился Василько.

      – Юродивый Фока возле церкви Святой Софии намедни валялся в пыли, рыдал, кричал, как резаный, и вещал, что гибель города близка. Я верю ему! Фока-слепец никогда не ошибается в своих пророчествах. У него дар Божий.

      – Пусть так. Но что значат твои слова?

      – Многие покинут город. И мне пора. Я хоть и прижился в Константинополе, а все ж домой тянет. Вместе нам будет легче. Твой меч, господин, мои деньги. Все расходы я беру на себя.

      Василько с невольным удивлением воззрился на Мокшу. Он знал, что с виду неприметные харчевники, хоть и не кичились своим богатством, на самом деле были очень состоятельные люди. А уж Мокша точно скопил немало золота и драгоценностей. Ведь его заведение было весьма доходным местом.

      Но почему он заговорил о бегстве из Константинополя? И с какой стати Мокша решил, что кентарх варанги, к тому же еще и спафарий, не падет в бою, а позорно сбежит из Константинополя, нарушив договор найма и присягу?

      – Не говори глупости! – резко оборвал Василько харчевника. – Мы отстоим город!

      – Может быть… Спаси нас, Господь!

      На том они и расстались. Озадаченный Василько шагал по городу, куда глаза глядят. Хмель уже почти выветрился, и он пребывал в раздумьях. Почему Мокша начал к нему относиться с таким подобострастием, чего раньше не наблюдалось? Неужели ему стало известно…

      Нет и еще раз нет! Похоже, Мокша был под впечатлением того факта, что русу-тетрарху присвоили еще и придворный чин спафария. И харчевник действительно прав в том, что в случае бегства из города им вдвоем будет легче. К тому же Мокша обещал возместить все затраты…

      Задумавшись Василько не заметил как дошел до самых Золотых Врат. Площадь перед ними была пустынна. Ему много раз приходилось возвращаться с победных походов через эти Врата, и теперь он, закрыв глаза, мог вспомнить каждый камень кладки, каждое изваяние, украшавшие их.

      Высокие и мощные, обрамленные колоннадой, Золотые Врата были увенчаны языческим изваянием богини Ники – Победы, а по бокам украшены крестами и начальными литерами имени Христа. На одной их стороне виднелся огромный образ Иисуса в исполинском лунном ореоле, и, казалось, над людским потоком, который вливался в город через Врата, витали его божественные черты, а большие выразительные глаза заглядывали в глубину души каждого человека.

      Толпа, в которой смешались люди разных племен и народов, не проходила в ворота, а вваливалась, словно ее кто-то подгонял. Желтолицые венгры с выпуклыми глазами, оборванные сильно загорелые болгары в бараньих шапках, бледные славяне с резкими очертаниями грустных лиц шли за нагруженными повозками, которые тащили серые быки. Эллины, македоняне, албанцы, сицилийцы, капподокийцы, исаврийцы, фригийцы, киприоты, родосцы, критяне шли пешком,