Тьерри Анри. Одинокий на вершине. Филипп Оклер

немецкий клуб «Кайзерслаутерн» к почти полному банкротству. С тех пор больше о нем никто ничего не слышал. Учитывая все обстоятельства, Тьерри еще легко отделался. Если бы договор с «Реалом» признали действительным, то он оказался бы виновен и в нарушении договорных обязательств, и в привлечении неофициального агента, и его обязали бы выплатить намного более крупный штраф потерпевшей стороне, чем тот, который в результате пополнил благотворительные фонды ФИФА. В конце концов 40 000 фунтов стерлингов заплаченного штрафа можно было расценивать как чуть более строгое предупреждение. Поддержка «Монако» оказалась критичной в рассмотрении его дела дисциплинарной комиссией ФИФА. Если бы на игрока наложили самое суровое наказание (дисквалификация на два года), то это обратилось бы против интересов самого клуба, с которым у него имелся контракт. Тем более что клуб «Монако» – единственный, кто вел себя подобающим образом на протяжении всей этой истории. Похвально, что Анри взял на себя обязательства компенсировать расходы Мильяччо из своих собственных средств, тогда как ошибки, которые он, вне всякого сомнения, совершил, могли бы быть следствием поступков других людей – хотя бы Тони для начала.

      Да, Анри, возможно, чувствовал, что его предал единственный человек, которому он доверял больше всех; но он также знал, что его отец, несмотря на свое недальновидное глупое поведение, не искал выгоды для себя за счет своего сына. Ослепленный появившейся возможностью увидеть Тьерри в составе одного из самых больших европейских клубов со всеми вытекающими из этого последствиями, Тони вел себя настолько безрассудно, что предполагал перехитрить систему, о которой он практически ничего не знал. Базилевич и другие, наверное, могли бы надеяться на легкую добычу. Тони, самый наивный из конспираторов, был пережеван и выброшен на помойку людьми, намного более опытными, чем он. Тьерри уже не являлся тем школьником, который мог принять тот факт, что взрослые должны решать за него его же собственную судьбу, как это случилось три года назад, когда подписывался договор с «Монако». Он всегда признавал, что находится перед отцом в неоплатном долгу; более того, делал он это так часто и так натянуто, что у меня невольно закрадывалось подозрение, что все эти посвящения – скорее форма длящегося извинения, больше похожего на епитимью, ценой за то, что ему пришлось заплатить, чтобы стать самим собой, а именно: «убить отца», что он и сделал, когда в обход всех, в том числе Тони и агентов, выбрал играть за «Ювентус» в 1999 году.

      Я не вправе судить правоту и заблуждения в отношениях, где влияние неизбежно смещалось от одного к другому по мере того, как Тьерри взрослел; кризис, учитывая вовлеченных персонажей и силу их характеров, просто обязан был выкристаллизоваться и навсегда расставить все на свои места. Я с большой определенностью могу сказать, что он изменил Тьерри, обтесал его и помог ему стать тем, кем он оказался годы спустя. Он укрепил и закалил его. Он заставил его смотреть на других