.

профессором Университетского колледжа, он ничего больше не сделал в науке – факт, всегда остававшийся для меня необъяснимым[39]. Я хорошо знал его; он был сух и формален в обращении, но под этой наружной коркой скрывался подлинный энтузиазм. Однажды, когда мы гуляли с ним вдвоем, он разразился восторженной речью о Ламарке и его эволюционных воззрениях. Я выслушал его безмолвно и с удивлением, но, насколько я могу судить, его слова не произвели на мой ум никакого впечатления. Уже до этого я прочитал «Зоономию» моего деда, в которой отстаиваются подобные же воззрения, но и они не оказали на меня никакого воздействия. Тем не менее, вероятно, то обстоятельство, что уже в очень ранние годы моей жизни мне приходилось слышать, как поддерживаются и встречают высокую оценку такого рода воззрения, способствовало тому, что я и сам стал отстаивать их – в иной форме – в моем «Происхождении видов». В то время я очень восхищался «Зоономией», но, перечитав ее во второй раз через десять или пятнадцать лет, я был сильно разочарован крайне невыгодным соотношением между рассуждениями и приводимыми фактическими данными.

      Доктора Грант и Колдстрим много занимались зоологией моря, и я часто сопровождал первого из них, собирая в лужах, остающихся после отлива, животных, которых анатомировал как умел. Я подружился также с несколькими рыбаками из Ньюхейвена, отправлялся с ними на траловый лов устриц и таким путем добыл много экземпляров [различных животных]. Но так как я не имел никаких систематических навыков в анатомировании и обладал лишь очень плохоньким микроскопом, мои попытки [производить наблюдения] были весьма жалкими. Тем не менее я сделал одно интересное маленькое открытие и в начале 1826 года прочитал в Плиниевском обществе краткое сообщение по этому вопросу. Открытие заключалось в том, что так называемые яйца Flustra обладают способностью самостоятельно двигаться при помощи ресничек; в действительности это были личинки. В другом небольшом докладе я показал, что маленькие шаровидные тела, которые считались молодыми стадиями Fucus loreus, представляют собой яйцевые коконы [egg-cases] червеобразной Pontobdella muricata[40].

      Плиниевское общество[41] пользовалось поддержкой профессора Джемсона и, как я полагаю, было им основано; оно состояло из студентов и собиралось в Университете, в комнате подвального этажа, для заслушания и обсуждения работ по естественным наукам. Я аккуратно посещал заседания Общества, и они оказались полезными для меня, так как стимулировали мое усердие и способствовали новым знакомствам с людьми, интересовавшимися, как и я, естествознанием. Как-то вечером один неудачливый молодой человек встал, невероятно долго заикался и наконец, густо покраснев от смущения, с трудом вымолвил: «Господин председатель! Я забыл, что я хотел сказать». У бедняги был совершенно подавленный вид, а все члены Общества были до того удивлены, что никто не мог придумать, что бы такое сказать, чтобы скрыть его смущение. Сообщения, которые читались в нашем маленьком Обществе,

39

О взаимоотношениях Ч. Дарвина и Роберта Гранта (1793–1874) см. интересную статью в журнале «Лихнос»: P.Н. Jеsреrsеn, Charles Darwin and Robert Grant, Lychnos, 1948–1949, стр. 159–167. С 1820 г. Грант работал в Эдинбурге, занимаясь исследованием морских беспозвоночных. В 1827 г. он был избран профессором сравнительной анатомии и зоологии Лондонского университета. Как в эдинбургских работах, так и в лондонских лекциях по сравнительной анатомии (1830-е годы) Грант определенно говорит о «превращениях [метаморфозах] видов» и о «развитии животного царства… от более простого до нынешнего состояния». Опубликованную им в мае 1861 г. работу о «первичных подразделениях животного царства» Грант посвятил Дарвину как основателю эволюционного учения.

40

Доклад Дарвина о мшанке Flustra и морской хоботной пиявке Pontobdella muricata, нападающей главным образом на скатов, был сделан им не «в начале 1826 г.», как он пишет, а 27 марта 1827 г., как видно из протоколов Плиниевского общества. Отрывки из эдинбургской записной книжки Дарвина опубликованы в упоминавшейся уже статье Ашуорта (см. примеч. 28). Из этих отрывков видно, насколько серьезно юный Дарвин осуществлял свою первую научную работу: отмечая, что «яйца» (личинки) Flustra обладают органами движения (ресничками), он говорит, что «это обстоятельство… не было, по-видимому, до сих пор замечено ни Ламарком, ни Кювье, ни Ламуру, ни каким-либо другим автором!..» Хотя он пользовался советами своих старших руководителей и товарищей Гранта и Колдстрима, однако большая его самостоятельность уже в те годы видна из его рассказа, записанного его дочерью Генриеттой Личфилд, но опубликованного лишь недавно Йесперсеном (см. примеч. 35): обнаружив реснички у «яиц» Flustra, «он немедленно бросился к проф. Гранту, который работал над этим предметом, чтобы сообщить ему, так как думал, что тот обрадуется столь любопытному факту. Но он был крайне смущен, получив в ответ, что очень некрасиво с его стороны заниматься предметом, над которым работает сам профессор Грант, и что он, Грант, сочтет дурным, если мой отец опубликует свое открытие. Это произвело глубокое впечатление на моего отца, и он всегда выражал величайшее презрение к такого рода мелким чувствам, недостойным тех, кто; ищет истину».

41

Плиниевское студенческое естественно-научное общество при Эдинбургском университете было основано в 1823 г. и закончило свое существование в 1840-х годах. Дарвин был избран в члены Общества 28 ноября 1826 г., а уже через неделю он был избран одним из пяти членов Совета Общества, из чего следует, что активный интерес Дарвина к вопросам естествознания был хорошо известен членам Общества. За то время, когда Дарвин состоял членом Общества, т. е. с 28 ноября 1826 г. по 3 апреля 1827 г., было проведено 19 заседаний, и Дарвин, как видно из протоколов Общества, присутствовал на 18 из них и 4 раза участвовал в обсуждении докладов. Большой интерес для биографа Дарвина представляют темы некоторых докладов: инстинкт, анатомия выразительных движений, повадки кукушки, своеобразное изменение формы листьев у лавра благородного, принципы естественной классификации в связи с вопросом о видовых признаках. Последний доклад был прочитан в январе 1827 г. Эйнсуортом, и Дарвин принимал участие в обсуждении его, но протоколы, к сожалению, не излагают содержания его выступления.