Тайна зимнего сада. Кэрола Данн

среди Парслоу – и потом, он ей понравился.

      – Мистер Гудмэн! – Леди Валерия подозвала секретаря к себе и принялась пенять ему на письмо, которое тот написал для нее пару дней назад.

      Бобби подошла к Дэйзи и сэру Рэджинальду. Она с видимой симпатией чмокнула отца в щеку и повернулась к Дэйзи:

      – Что, мама тебя не слишком измучила?

      – О нет, – вежливо солгала Дэйзи, лихорадочно прикидывая, что бы сказать. – Оказывается, они с моей мамой были представлены королеве Виктории в один и тот же год. И с ее стороны очень мило попросить мистера Гудмэна рассказать мне историю Окклз-Холла. Леди Валерия даже предложила, чтобы я звонила ему с вопросами, когда вернусь в Лондон.

      – Надеюсь, вы пробудете у нас до тех пор, пока не узнаете ответы на все вопросы, – негромко, но твердо произнес сэр Рэджинальд. – Бобби, мисс Дальримпл была так добра, что пообещала уделить в своей статье несколько слов моей ферме.

      – Ого!

      Они поболтали еще несколько минут о будущей статье Дэйзи, пока не вошел дворецкий Моуди.

      Он оглядел помещение, и мрачное выражение его лица сменилось на скорбное.

      – Обед готов, миледи, – объявил он.

      – Мистер Себастьян еще не спустился, – буркнула леди Валерия. – Мы подождем.

      – Очень хорошо, миледи.

      Себастьян ворвался спустя пять минут. У Дэйзи перехватило дух при виде его в вечернем костюме. За несколько часов, прошедших с их последней встречи, она почти сумела убедить себя в том, что он не может быть таким красивым, как ей запомнилось. Но он мог.

      – Извини, мам, задержался, – бросил Себастьян. – Томкинс не мог найти запонки, какие я хотел.

      – Мой мальчик, – в голосе леди Валерии раздражение мешалось со снисхождением. – Если ты настаиваешь на том, чтобы не увольнять этого типа, несмотря на его безалаберность…

      – О, Томкинс меня вполне устраивает. Извините, что не дал вам приступить к обеду, мисс Дальримпл. – Когда Парслоу улыбнулся Дэйзи, та поняла, почему мать так души в нем не чает и боится отпускать его в женское общество.

      Вернулся Моуди. Двигался он так, словно у него болели ноги.

      – Обед накрыт, миледи.

      За обедом прислуживали дворецкий и горничная: после войны только самые богатые дома могли позволить себе лакеев. Дэйзи узнала горничную, уже подававшую им чай, – плотную брюнетку, которая двигалась с опаской, вздрагивая всякий раз, когда Моуди шепотом давал ей указания. Каждая тарелка, которую она брала в руки, казалось, готова выскользнуть из ее пальцев, но все шло хорошо до самого конца второго блюда, когда леди Валерия прикрикнула на нее за то, что та начала собирать тарелки не с той стороны стола.

      В результате тарелка, которую горничная только что забрала, грянулась об пол; вилка и нож с лязгом полетели в разные стороны. Всхлипнув от отчаяния, девушка выбежала из столовой.

      – Право же, – сердито буркнула леди Валерия, – если она и за три недели не научилась выполнять свою работу как положено, ей здесь не место. Моуди, я не понимаю, почему