Приманка для моего убийцы. Лорет Энн Уайт

говорила с Холлидеем?

      – Да.

      Майрон промолчал. В камине громко треснуло полено. Эйс перевернулся на спину, расслабленный, словно щенок, его язык свисал набок.

      – Он мне сказал, – продолжала Оливия.

      Старик открыл глаза.

      – Что именно?

      – Что вам придется принимать решение относительно сиделки или хосписа. Док сказал, что кому-то следует позвонить Коулу и Джейн и сообщить им о том, что происходит.

      Кустистые седые брови Майрона опустились, глаза превратились в щелочки. Очень спокойно он ответил:

      – Только через мой труп.

      – Что через ваш труп, Майрон? – так же спокойно ответила Оливия. – Пригласить сиделку? Отправиться в хоспис? И позвонить вашим детям?

      – Все вместе. – Он допил остаток виски, взял бутылку и налил еще на три пальца в хрустальный стакан. Оливия знала, что он принимает много лекарств. Пожалуй, ему не стоило столько пить. С другой стороны, почему нет, если человек все равно умирает?

      – Я не дам и ломаного гроша за то, что говорит наш замечательный доктор. Если мне предстоит умереть, то я сделаю это здесь. На своих условиях. На своем ранчо, в своем собственном чертовом доме. Где я прожил всю свою чертову жизнь. Куда я привел свою жену. Где у нас родились дети…

      Его голос прервался, оставив невысказанные слова висеть в пустоте.

      «Где погибла моя жена. Где погиб мой младший сын… Где моя семья развалилась…»

      Пламя камина отразилось в его повлажневших глазах.

      Оливия поставила свой стакан на столик и нагнулась вперед, положив руки на колени.

      – Майрон, если вы не переедете в такое место, где за вами будут ухаживать, вам потребуется медсестра, живущая в доме…

      Он резко вскинул руку.

      – Прекрати. Даже не думай об этом. Тот день, когда мне потребуется сиделка, чтобы вытирать задницу, чистить зубы и выносить горшок, станет днем моей смерти. Достоинство. Чертово достоинство. Или я прошу о слишком многом?

      – Вашим детям следует знать. У них есть право…

      – Хватит! – Майрон с грохотом поставил стакан, его щеки покраснели. – Ни за что на свете. Я не хочу, чтобы эти двое ссорились из-за наследства, пытаясь продать это ранчо еще при моей жизни. А они попытаются сделать это, попомни мои слова.

      – Вы не можете быть уверены в том, что они…

      – Разумеется, могу. Коулу глубоко плевать на то, что произойдет с Броукен-Бар или с его отцом. И он мне здесь не нужен, чтобы постоянно напоминать об этом. Когда я умру, когда мой пепел развеют, когда моя мемориальная пирамида из камней появится на вершине горы рядом с пирамидами Грейс и Джимми, тогда они получат ранчо. И мой призрак будет пугать их. – Старик помолчал. Он выглядел очень уставшим, но от этого не менее решительным. – Ты сделаешь это для меня. Развеешь пепел, сложишь из камней пирамиду.

      Оливия потерла лоб, еще раз украдкой посмотрела на снимок над камином.

      – Где Коул теперь?

      Молчание.

      Она повернулась, чтобы посмотреть