Тайна двух океанов. Лучшая классика с комментариями для школьников. Григорий Адамов

электрические сигналы. А эти сигналы создавали световые волны (то есть свет).

Ультразвуковое оружие – это не фантастика?

      Такое оружие сейчас действительно существует. Ультразвук – это упругие колебания очень высокой частоты. Человеческое ухо его не слышит, но оно отрицательно влияет на психику человека. Работы по использованию звука в военных целях ученые разных стран (в том числе и Советского Союза) вели еще перед Второй мировой войной. Затем эти работы возобновились в 1960-е годы. Акустическое оружие относится к числу несмертельных. Впервые оно было успешно применено в ноябре 2005 года. Тогда морские пираты напали у берегов Сомали на круизное судно «Seabourn Spirit». Лайнер был оборудован системой LRAD (звуковое устройство дальнего действия). Когда устройство было приведено в действие, пираты обратились в бегство.

      Глава VIII

      Проект Марата

      Цой отлично помнит свое серое, безрадостное детство на окраинной улице Гирина, в полуразвалившейся, еле покрытой хижине. Город был верным спутником детских лет Цоя. Воспоминания об унижении, о вечном раболепстве сапожника-отца перед ростовщиком, владельцем соседней лавочки, перед жандармом на углу улицы, перед каждым японским солдатом, перед каждым автомобилем, изредка появлявшимся на этой окраине, до сих пор еще вызывали в душе Цоя стыд, горечь и гнев. Бедный кореец был ничтожеством, прахом перед каждым крепким ботинком с квадратным солдатским носком или с нежным лакированным верхом.

      Двенадцати лет Цой попал к своему бездетному дяде, в рисовый колхоз у озера Ханка, недалеко от Владивостока. Дядя усыновил его и определил в школу. Первый год Цой провел в колхозе как во сне. Он все боялся, что этот сон кончится, счастье развеется, как дым, и он опять услышит стук отцовского сапожного молотка в темной, сырой хижине, и жалобы матери на дороговизну соевых бобов, и голодный плач младших детишек.

      В колхозной школе Цой скоро сделался одним из лучших учеников; потом второй отец отправил его во Владивосток, чтобы он там еще большему научился и вернулся в колхоз агрономом. Но вышло иначе. Цой увлекся химией и морем. И вот он – химик подводной научной экспедиции и секретарь комсомольской ячейки на подлодке – сидит сейчас в красном уголке «Пионера» и играет в шашки с розовощеким круглолицым Матвеевым, комсомольцем-водолазом. Дела Матвеева плохи: одна шашка уже заперта, остальные очень далеки, и выручить ее вряд ли удастся. Матвеев крепко задумался, склонившись над доской. Цой тоже задумался, но совсем о другом. Его черные с чуть скошенными веками глаза на темно-желтом длинном, чисто выбритом лице медленно обводят всех собравшихся в отсеке красного уголка.

      Цой видит веселые лица, слышит смелый голос Марата, запальчиво, как всегда, спорящего с океанографом Шелавиным. И кругом время от времени – спокойный смех, спокойный, беспечный смех.

      На Цоя в таких случаях часто находит какое-то странное и в то же время тревожное чувство. Он становится тогда беспокойным, каждая жилка в нем напрягается, ему все кажется, что он чего-то недоглядел, что-то упустил, что нужно еще что-то проверить, осмотреть,