Тайна двух океанов. Лучшая классика с комментариями для школьников. Григорий Адамов

стороны. Потом она разжала пасть и, вздрагивая, опустилась на дно.

      Зоолог сейчас же вскочил на ноги, но Скворешня поднимался с грунта медленно, с усилием.

      – Как это произошло, Скворешня?

      – Фу-у-у… Дайте отдышаться… Если бы вы опоздали на две-три минуты, плохо было бы… машинам… Эта сумасшедшая рыбина с голоду приняла кабель за что-то съедобное и вцепилась в него. Понимаете, Арсен Давидович, что было бы с агрегатами, если бы она вырвала кабель из-под колпаков?! Давление ворвавшейся воды уничтожило бы эти нежные машины. Я сделал из кабеля петлю в том месте, где она его схватила, и пружинил, принимая на свою руку все удары акулы. Сначала я эту скаженную скотину бил по морде, по глазам; она только мотала головой, но кабель не выпускала и страшно дергала его, работая хвостом. Тогда я поймал другой рукой хвост. Ну и силища!

      – Почему же вы не пустили в ход свои перчатки?

      – Да потому, что боялся выпустить из рук кабель. Черт ее знает, что она наделала бы в этот момент! А где же Павлик? Я слышал ваш разговор. Он где-то отстал от вас?

      Зоолог забеспокоился.

      – Ах, батюшки! – закричал он. – Я совсем забыл о нем. Павлик! Павлик! Что же ты молчишь? Павлик!..

      Он с тревогой посмотрел на Скворешню!.

      – Вы тоже не слышите ответа?

      Гигант заволновался. Как всегда в такие минуты, Скворешня немедленно обращался к дикой смеси украинских и русских слов, которую он называл «ридной мовой». Многие обстоятельства приняли участие в формировании этой «мовы» и убеждении Скворешни в том, что это его родной язык: и Воронежский район, в одном из полуукраинских, полуобрусевших сел которого он родился, и воспитание в русской школе-десятилетке, и большая любовь к русской литературе, особенно к русским поэтам, которая жила в нем одновременно со страстной любовью к Шевченко, Коцюбинскому, и, наконец, служба во флоте – сначала в надводном, а потом, и до сих пор, в подводном.

      – Ни, ничего не чую, – сказал он, громко сопя, и с нескрываемым раздражением добавил: – Де ж вы хлопчика загубылы, товарищ Лорд?

      – Он отстал в коралловой чаще, когда я спешил к вам, Скворешня… Павлик! Павлик! Отвечай же!.. Он молчит… С ним что-то случилось, – сказал зоолог. – Бежим, Скворешня!

      – Треба було до його вертаться, а не до мене бигты. Чорты б мене не схопылы, колы б ще десять хвылын лишку далы. Запускайте винт, а я зараз за вами.

      Он открыл патронташ на поясе и нажал одну из многочисленных кнопок на длинном щитке управления. Послышался голос:

      – Говорит старший лейтенант Богров. Что скажете, Скворешня?

      Скворешня по привычке выпрямился, подтянулся и сказал:

      – Спешу доложить: находящийся на борту корабля мальчик Павлик, направляясь вместе с товарищем Лордкипанидзе к месту работы на пункте номер шесть Коралловой отмели, отстал в пути от товарища Лордкипанидзе, затерялся в коралловых зарослях и перестал отвечать на вызовы. Товарищ Лордкипанидзе, спешивший по моему