Сборник рассказов. Том I. Пиратский клад. Александр Сазонов

семидесятилетней хозяйки квартиры.

      «Инфаркт, каких-либо следов постороннего воздействия на ее теле нет. Подробно скажет судебно-медицинская экспертиза», – объяснил мне врач.

      Удивил криминалист. Он дважды прополз по полу и сделал для меня неутешительный вывод: «К ней никто не подходил. Следы мужских туфель в коридоре, около двери и вот этого стула, который я забираю для исследования микрочастиц наложения на сидение. Вызванная дочь проверила ящики секретера, посмотрела в шкафу и нашла все деньги, ценности и золотые украшения матери. Ничего не пропало».

      «Что же здесь произошло?» – вопросов у меня прибавлялось все больше и больше.

      Гавриленко сделал глоток чая и продолжил свой рассказ:

      – Следователь всегда проверяет несколько версий. Вечером в служебном кабинете я наметил проверку неприязненных взаимоотношений умершей с родственниками, соседями. Учел появление маньяка и сумасшедшего. Не исключил и последний, медицинский фактор смерти.

      «Ты соседей и дочь с внуками получше проверь, – посоветовал начальник, подписывая план оперативно-следственных мероприятий, – знаю я эту чистую столичную публику! Лицемер на лицемере. Жадные все и крохоборы! Только не затягивай со следствием, у нас других нераскрытых много. Через месяц придут практиканты из университета, одного тебе дам на две недели, а пока крутись сам!»

      Следователь к тому времени я был опытный и настоял на создании следственной группы, где каждый занимался своим делом. Оперуполномоченный Алехин вместе с участковым должны были определить все связи умершей женщины, ее друзей и врагов. Я занялся соседями и домоуправлением. Районный нотариус согласилась со мной встретиться, но только вместе с дочерью, наследницей по завещанию. Мы втроем сели в кабинете, моя коллега-юрист была категорична: «Пусть все скажет дочь!»

      Женщина рассказала, что текст завещания был составлен открыто, в присутствии нотариуса. Та подтвердила: «Я не могу раскрывать тайну и текст завещания раньше времени, но не отрицаю показания дочери умершей».

      Два коротких протокола легли в дело. Квартира была приватизирована и включена в наследственное имущество. Подробные показания дала соседка. Нет, пожилая женщина ни с кем не общалась и с трудом передвигалась по квартире. Внуки? Допрос молодых мужчин не прояснил. Это были обычные успешные люди, без проблем в жизни. У обоих в день смерти было алиби. В мистику я не верил, но стал плохо спать по ночам. Впервые в моей работе было такое дело: ни одной зацепки, ни одного доказательства! Вечерами дома я читал наш специальный журнал «Следственная практика». Десятки раскрытых, расследованных убийств. Аналогии с моим примером нет. Очень многое можно узнать исходя из принципа «Кому это выгодно?». Такого подозреваемого у меня не было. Участковый и дружинники отрицали наличие в районе маньяка. Я допросил два десятка человек. Результата не было. Мы с оперуполномоченным все время рисовали логические схемы взаимоотношений