Посольство монахов-кармелитов в России. Смутное время глазами иностранцев. 1604-1612 гг.. Инесса Магилина

был принят очень холодно, Мурад в категорической форме потребовал убрать с Терека гарнизон, чтобы «проход был в Кызылбаши», при этом султан также потребовал убрать казаков уже и с Дона и Азова[147].

      Русское правительство понимало серьезность угроз. Благово доносил, что в Азове откровенно говорят о предстоящем походе крымского хана Ислам Гирея и османских войск под Астрахань. Положение осложнялось позицией вассальных русскому правительству ногайских орд. Пришедший к власти в Ногайской Орде бий Урус считал себя владыкой всех пространств в Дешт-и-Кипчаке[148]. Грозный царь Иван, захвативший Казань и Астрахань, был теперь не страшен ногайцам. В 1585 г. Урус послал гонцов к крымскому хану Ислам Гирею, чтобы тот передал просьбу ногайцев султану. Урус просил у Мурада жалованья, милости и предлагал отправить в Астрахань османское войско, которое поддержат ногаи Большой Орды[149].

      Идея Уруса о повторной кампании против Астрахани понравилась султану. С подобным предложением к Мураду обращался и узбекский хан Абдулла Шейбани, злейший враг Сефевидов. Абдулла-хан был недоволен, что Астрахань, центр азиатской торговли, в которой находились целые кварталы индийских, персидских и среднеазиатских купцов, оказалась в руках неверных[150]. Обстоятельства складывались таким образом, что к антиперсидской коалиции могла присоединиться и Большая Ногайская Орда, ханы которой несколько последних десятилетий шертовали русскому царю[151]. Султан Мурад направил к Урусу гонца с предложением напасть на Астрахань позднее, весной 1588 г., когда султан сможет выделить для поддержки ногаев корпус янычар, так как сейчас все османские силы заняты на персидском фронте[152].

      Наступление османов на Персию продолжалось. Теперь к армии Осман-паши, наступавшей с запада, присоединились отряды багдадского губернатора Сигала-заде Синан-паши[153]. Сигала захватил часть Юго-Западной Персии и создал там две новые османские провинции для наступления на Тебриз – древнюю столицу Персии. Шахское правительство запросило мира. Это был акт отчаяния, так как в этот момент при дворе шаха находился посланник Римской курии Джованни Батиста Веккьетти, который клятвенно заверял шахское правительство, что в случае продолжения войны с османами персы регулярно будут получать из Европы 100 тысяч золотых и огнестрельное оружие ежегодно через Ормуз[154]. Папа объявил в своей энциклике в 1585 г., что «турецко-персидская война – это дар Божий для христианского мира»[155]. Видимо, в Европе плохо представляли внутреннее положение в Персии. Д.Б. Веккьетти от имени Сикс та V просил недееспособного шаха Худабендэ дать письменное «королевское обещание» («la sua fede regia»), что он не будет заключать мир с османами. Шах ответил, что никогда бы не хотел заключать мир с османами: во-первых, это вопрос веры, а во-вторых, из-за того, что османы нарушили территориальную целостность его государства. Однако, учитывая

147

РГАДА. Ф. 89. Сношения России с Турцией. Кн. 2. Л. 299.

148

«Дешт-и-Кипчак» – кипчакская степь, территория между Доном, Азовом и Волгой.

149

Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. М., 2001. С. 357.

150

Финкель К. История Османской империи. М., 2010. С. 239.

151

«Шерть» – присяга мусульман на подданство. Дать «шерть», «шертовать» – означало присягнуть. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1978. Т. 4. С. 411. С 1557 г., когда ногайский бий Исмаил шертовал Ивану IV, в Русском государстве стали рассматривать шертование как присягу на верность. В.В. Трепавлов считает, что в XV–XVII вв. «шерть» не являлась межгосударственным соглашением, а была персональным договором между правителями. С восшествием на престол нового правителя ее необходимо было продлевать. Нарушение условий «шерти» могло рассматриваться как личная измена одной стороны. См: Трепавлов В.В. Указ. соч. С. 599.

152

Трепавлов В.В. Указ. соч. С. 358.

153

Сигала был представителем патрицианской генуэзской фамилии Чикала. Ребенком он был захвачен в плен пиратами и продан в гарем. Там на смышленого знатного мальчика обратил внимание сам султан, сделав его капитаном янычар. Сигала, несмотря на то что был ярым последователем ислама, время от времени на турецких галерах посещал своих родных в Генуе, при молчаливом попустительстве генуэзских галеасов.

154

Собственно, такое обещание в 1583 г. было сделано Филиппом II персидскому посланнику Ходже Мухаммеду в Мадриде. Следовательно, в течение двух лет шаху ничего еще не поступило из обещанной помощи.

155

Palombin Barbara. Op. cit. S. 96. По возвращении в Рим Веккьетти составил отчет, в котором подробно проанализировал военно-стратегические возможности персидской армии, финансовые возможности и политическое положение Персии. В отчете были отражены и связи Персии с соседними государствами. Но он ни словом не обмолвился о положении, в котором находился шах Худабендэ, и о бесчинствах кызылбашских эмиров, которые препятствовали централизованным действиям шахской армии против османов. См.: Ibid. S. 111.