Унесенные ветром. Том 2. Маргарет Митчелл

того, что я всего-навсего забыла надеть перчатки, когда выезжала верхом на прошлой неделе…

      – Выезжали верхом? Черта с два! – все так же ровно продолжал он. – Вы работали этими руками, вы трудились, как негр. Что вы на это скажете? Зачем вы солгали мне, уверяя, что в Таре дела идут хорошо?

      – Но, Ретт…

      – Может, хватит уверток? Почему бы не сказать правду? Итак, какова же истинная цель вашего визита? Я чуть было не поддался на ваше кокетство. Чуть было не поверил, что я вам и вправду небезразличен и что вы действительно опечалены моей судьбой.

      – Но это правда! Поверьте мне…

      – Ни за что. Даже если меня вздернут выше, чем Амана[2], вам будет все равно. Ваше лицо говорит об этом так же ясно, как ваши руки – о тяжелой работе. Вас привела ко мне нужда – настолько острая, что вы разыграли тут целую комедию. Почему же вы не решились рассказать мне все как есть? У вас было бы куда больше шансов получить то, что вам нужно. Больше всего на свете я ценю в женщине откровенность. Но нет, вы пришли сюда, потряхивая сережками, надувая губки и жеманясь, как проститутка, желающая подцепить клиента.

      Он проговорил последние слова, не повышая голоса, никак не подчеркнул их, но для Скарлетт они стали ударом хлыста по лицу. В полном отчаянии она поняла, что вся ее затея с замужеством пошла прахом. Если бы он взорвался от бешенства и уязвленного самолюбия, если бы даже выругал ее, как сделал бы на его месте любой другой мужчина, она бы справилась. Но убийственное спокойствие в его голосе так испугало ее, что она растерялась, не зная, что еще предпринять. Только теперь до нее дошло, что, даже будучи пленником янки, сидевших за стеной, Ретт Батлер оставался человеком очень опасным и играть с ним в игры – себе дороже.

      – Боюсь, что память меня подвела. Мне бы следовало помнить, что вы ничем не отличаетесь от меня и любой ваш поступок продиктован скрытыми мотивами. Так, теперь посмотрим, что же миссис Гамильтон припрятала в рукаве? Неужто вы оказались настолько наивной, что надеялись услышать от меня предложение руки и сердца?

      Лицо Скарлетт стало пунцовым. Она промолчала.

      – Но вы же не могли забыть то, что я повторял вам много раз: я не из тех, кто женится? – Не дождавшись от нее ответа, Ретт повторил с неожиданной яростью в голосе: – Вы не забыли? Отвечайте мне.

      – Нет, я не забыла, – подавленно ответила она.

      – Да вам бы в карты играть, Скарлетт! – съязвил он. – Вы сделали ставку на то, что, находясь в заключении, лишенный женского общества, я дойду до такого состояния, что попадусь как форель на крючок.

      «Уже попался, – зло подумала Скарлетт, – вот если б только не мои руки…»

      – Теперь, когда почти вся правда вышла наружу, дело за малым – осталось установить причины. Посмотрим, хватит ли у вас храбрости рассказать мне, зачем вам понадобилось женить меня на себе.

      Скарлетт воспряла духом: его голос зазвучал так вкрадчиво, почти шутливо, ей даже показалось, что он поддразнивает ее. Может, еще не все потеряно. Конечно, о браке можно забыть, но, может, оно и к лучшему.

2

Библейский персонаж, повешенный на виселице, построенной по его собственному приказу для другого человека.