Запретные удовольствия. Без табу. Марк Довлатов

emphasis>(Вильгельм Штекель)

      Природе угодно вести нас к счастью лишь через страдания.

      Однако едва боль преодолена —

      ничто уже не препятствует наслаждению.

      (Маркиз де Сад. «Философия в будуаре»)

      Фотограф Silvia & Frank

      © Марк Довлатов, 2018

      © Silvia & Frank, фотографии, 2018

      ISBN 978-5-4493-1288-4

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Вторая часть Марлезонского балета в М.

      Михаил Дуридомов смотрел на себя в зеркало в ванной. Он решил отрастить усы, но еще не придумал, какой формы они будут; щетинки кактусовыми иголками топорщились в разные стороны. Ладно, посмотрим. На графа ты пока не похож. Нууу… И фамилия у тебя… Вот был бы ты… как-нибудь… с де… Де Дурэ. Или дю. Дю? А что, был же вот просто Портос, а потом стал барон дю Валлон де Брасье де Пьерфон. И Ришелье… дю Плесси… Дю Дурэ, герцог Мухосранский? Дааа… Крутизна крутецкая. Где тут наша бритва. Он намазал подбородок и щеки пеной для бритья, включил станок и стал водить им по коже. Оставим пока? Ну оставим.

      Час назад его разбудил голос:

      – Ваше Велииичство! Кофе подан!

      Михаил разлепил глаза и обалдело повертел головой: золото и хрусталь отражались в зеркале трельяжа, пурпурные сполохи от солнца, пробивающегося сквозь шторы, бродили по лицу, только что рожденная Венера радовала глаз розовой плотью. Перед ним стояла девушка с подносом, на котором уместились кофейник из барочного сервиза, кувшинчик со сливками, сахарница, чашка и тарелка с круассанами. На девушке было короткое черное шелковое платье с белыми кружевными оборками, маленьким белым фартучком и внушительным декольте, из которого старались выпрыгнуть розовые конические груди; дополняли наряд черные чулки и лаковые туфли на шпильках.

      – Белка! Ты так на работу собираешься идти?!

      – А до работы еще полчасааа!

      Бэла поставила поднос на тумбочку у кровати и резко сдернула с Михаила одеяло.

      – Вооот! Молодец! Не зря я старалась!

      – А где ты… платье-то такое взяла?! Ты работу поменяла? В Гранд-отеле теперь?

      – Вот ты Дуридом у меня совсем, Мишка! Ты же сам вчера навез опять целую груду коробок – образцов для своего сайта.

      – Дааа?! И там это было?!

      – Ну конечно! Не нравится?

      – Ты шо! Умереть не встать!

      – Так нравится? – девушка кокетливо вертела бедрами и приподнимала подол на мгновенье, достаточное, впрочем, чтобы заметить, что трусиков на ней нет.

      – А трусиков в коробке не было? В комплекте должны быть! Надо им позвонить…

      – Да были! Надеть? И валенки в придачу! Не проснулся еще?

      – Яааа… тыыы… слушай… это…

      – Да что тебя слушать! Да и не нужен ты нам сто лет! Вот он нам нужен. Иди ко мне, мой торчунчик, мой хороший, мой коник, вооот… прааавильно… нууу… постой, я сейчас.

      Девушка запрыгнула на кровать, прильнула к груди Михаила, покусала его соски, сжала что есть сил член, потом села на него сверху, помогла себе рукой, медленно опустилась и стала двигаться. Левой рукой она сжимала груди, теребила соски, а правой трогала клитор, опиралась коленями в постель, приподнималась, потом расслабляла мышцы и падала на член, охала, стонала, опять двигалась, выгибалась назад и вдруг резко наклонилась вперед, легла на Михаила плашмя, вытянула ноги, соединила их, сжала, бедра ее судорожно задергались, «уууууух!», «ууу», «ой, все», «всеооо».

      – Все, я на работу опаздываю!

      – Белка! Ты что! А я?!

      Белка резво вскочила с кровати, оправила зачем-то подол платья, потерла щеки и упрятала груди в декольте.

      – Красная я, да?

      – Ты давно не была такой красивой. С утра. Ну иди ко мне. Иди, маленькая.

      – Нет! Совсем времени нет! Я пошла. Я и так клятву нарушаю.

      – Какую, блин, еще клятву?!

      – Гиппократа, какую же еще.

      – А я, значит, умирай тут от неудвалитварения! На меня Гиппократа нету?!

      – А ты кофий попей. Да сдуй его уже.

      – Ну как я его сдую! Ты с ума сошла?! Он тебя щас кааак догонит!

      – Ну нечего было вчера лазить неизвестно где! Я аж заснула, пока тебя ждала.

      – Так я ж по работе! Пахал! Как… раб на галерах!

      – Ну вот и отдохни. И он тоже. Оба.

      – Ну Бельчонок!

      – Все. Вечером.

      Девушка развернулась, оттопырила попку, резко задрала подол, опустила, повернула голову, показала язык и была такова. Михаил посмотрел на свое мужское достоинство, по сторонам и откинул голову на подушку. Злости не было, ощущался здоровый заряд бодрости и силы, будто он стоял на борту пиратского брига, расстояние до испанского галеона быстро сокращалось, пушки уже нацелены, фитили у бомбардиров