Вечность заканчивается. Антон Алеев

 ничто, но увидел только белёсую зыбь.

      Дождь даже не моросил. В воздухе просто болталась мокрая смесь, противно заползая за воротник плаща.

      Магистраль уходила резко вправо, а примыкающая к ней старая дорога, которую разглядывал Мареев, была перечёркнута у съезда куцым шлагбаумом, объехать который при необходимости не составило бы труда.

      Так далеко от города Мареев выбирался не часто, а за последние несколько лет, можно сказать, не выбирался вообще.

      Он глубоко вдохнул, разглядывая уходящие под горизонт поля, с островками крохотных берёзовых рощиц. Шёл неспешный август, хотя воздух пах осенью.

      Марееву стало неуютно, он даже зябко поёжился. От того, что он тут один, и оттого, что всё очень глупо. Требовалось вспоминать что-то важное и хорошее, что случалось в его жизни. То, что должно принести хотя бы временное успокоение, разлить тепло по душе. Он часто представлял, как это будет, как его захлестнёт мучительное волнение и слёзы навернутся на глаза. Но не вспоминалось. И совсем не хотелось вспоминать. Единственное – Ребёнок. Как она трогательно морщит носик, когда рассказывает. Неважно о чём. Как ходила за покупками, или… как её охраняет Мишка. М-да.

      Мареев облокотился на планку шлагбаума и закурил.

      Дорога лежала перед ним, как мрачное напоминание. Как непреодолимый искус.

      Про неё рассказывали многое и ведь наверняка всё выдумывали. Обряжали в одежды Легенды. Врали. Он хотел докопаться до истины сам. Ничего не мог с собой поделать – ему необходимо было узнать последнюю правду. И самым сложным и самым простым доказательством всей этой фантасмагории должен был стать его путь. Где-то на этих двух тысячах метров выщербленного асфальта скрывалось зло. Чёрная дыра провидения. Он так думал. Но не знал точно. Ему надо было докопаться до истины. Зачем-то.

      ***

      – Раньше здесь была прямая дорога, – сказал Мареев. – Никаких шлагбаумов.

      – Впечатление такое, что по этой дороге не ездили полвека, – заметил Сергей.

      – По ней вообще мало ездили, – Мареев смотрел в сторону, куда-то мимо. – А загородили её, когда погибла семья из Подлесков. Жена, муж, трое детей. Младшему было полтора года.

      Сергей промолчал.

      Он появился здесь неожиданно и случайно. Вышел из ближайшего берёзового околыша с грибной корзинкой, накрытой белой тряпкой. Марееву он понравился. Они раскупорили маленький шкалик водки, закусили огурцом. И внутри потеплело.

      – Официально зафиксировано четыре случая, связанных с этой дорогой – сказал Мареев. – Я насчитал двадцать девять.

      – Даже не знаю, что сказать, – Сергей смотрел на Мареева недоверчиво. – И вы в это верите?

      Мареев пожал плечами.

      – У местного населения она давно пользуется дурной славой. Никто из ближайших деревень тут не ходит.

      – А они… Я хочу сказать все здесь? На дороге?

      – В том-то и дело, что нет. На этой дороге никогда ничего не происходило. После неё.

      – Как-то это…

      – Это неправдоподобно. Я согласен, – Мареев чувствовал какую-то тоску. Томление приближающейся болезни. Он мог рассказать многое, но это было не важным. Важным было то, что он, добившийся многого в жизни, человек, имеющий трёх телохранителей, собственный вертолёт, восемнадцатилетнюю любовницу неземной красоты и виллу на Лазурном берегу стоял сейчас здесь, пил из пластмассового стаканчика водку и беседовал с первым встречным о сокровенном.

      – А вам это зачем? – спросил Сергей. Вопрос был логичным, и Мареев давно заготовил на него ответ. Но вместо объяснения сказал:

      – Никто не знает, как он будет умирать. Эта дорога даёт ответ… Скажи, ты часто жалеешь о совершённом?

      Сергей пожал плечами.

      – Как-то не задумывался.

      – Ты знаешь, а я всё чаще и чаще. Ко мне приходят они. Обычно во снах. И молчат, понимаешь? Смотрят с немым укором и молчат. Я просыпаюсь с твёрдой мыслью, всё переделать, перекроить, но уже поздно. А потом они приходят снова.

      Они помолчали пару минут, раздумывая каждый о своём.

      Хлипкий дождик иссяк. Вокруг запахло свежестью.

      Мареев наполнил стаканы, протянул один собеседнику.

      – За прошлое, – сказал он и выпил. Выдохнул разгорячённый комок воздуха, смахнул влагу с заблестевших глаз.

      Сергей тоже выпил. Глянул осторожно на дорогу.

      – Всё, пора, – Мареев сделал пару решительных шагов за шлагбаум.

      – Подождите, – заторопился вдруг Сергей, – Я тут подумал… Возможно это всё не так странно… В общем, я хочу пойти с вами.

      – Зачем? – Мареев спросил резко. Взглянул нехорошо, исподлобья.

      – Не знаю, – Сергей казался искренним и растерянным. – Со мной никогда ничего подобного не происходило.

      – Просто ты представить ничего подобного не можешь! – сказал Мареев. – И мысли не можешь такой допустить!