Большая книга рассказов и повестей. Виктор Драгунский

что сделал мой сообразительный сын!

      Тут все гости стали наперебой выхватывать друг у друга портсигарчик и оглушительно хохотать. Особенно старалась, конечно, тетя Тамара. Когда она перестала смеяться, она согнула руку и костяшками пальцев постучала по моей голове:

      – Как же это ты догадался оставить целыми картонные мундштуки, а почти весь табак отрезать? Ведь курят-то именно табак, а ты его отрезал! Да что у тебя в голове – песок или опилки?

      Я сказал:

      «Это у тебя в голове опилки, Тамарище Семипудовое».

      Сказал, конечно, в мыслях, про себя. А то бы меня мама заругала. Она и так смотрела на меня что-то уж чересчур пристально.

      – Ну-ка, иди сюда, – мама взяла меня за подбородок, – посмотри-ка мне в глаза!

      Я стал смотреть в мамины глаза и почувствовал, что у меня щеки стали красные, как флаги.

      – Ты это сделал нарочно? – спросила мама.

      Я не мог ее обмануть.

      – Да, – сказал я, – я это сделал нарочно.

      – Тогда выйди из комнаты, – сказал папа, – а то у меня руки чешутся.

      Видно, папа ничего не понял. Но я не стал ему объяснять и вышел из комнаты.

      Шутка ли – одна капля убивает лошадь!

      Красный шарик в синем небе

      Вдруг наша дверь распахнулась, и Аленка закричала из коридора:

      – В большом магазине весенний базар!

      Она ужасно громко кричала, и глаза у нее были круглые, как кнопки, и отчаянные. Я сначала подумал, что кого-нибудь зарезали. А она снова набрала воздух и давай:

      – Бежим, Дениска! Скорее! Там квас шипучий! Музыка играет, и разные куклы! Бежим!

      Кричит, как будто случился пожар. И я от этого тоже как-то заволновался, и у меня стало щекотно под ложечкой, и я заторопился и выскочил из комнаты.

      Мы взялись с Аленкой за руки и побежали как сумасшедшие в большой магазин. Там была целая толпа народу и в самой середине стояли сделанные из чего-то блестящего мужчина и женщина, огромные, под потолок, и, хотя они были ненастоящие, они хлопали глазами и шевелили нижними губами, как будто говорят. Мужчина кричал:

      – Весенний базаррр! Весенний базаррр!

      А женщина:

      – Добро пожаловать! Добро пожаловать!

      Мы долго на них смотрели, а потом Аленка говорит:

      – Как же они кричат? Ведь они ненастоящие!

      – Просто непонятно, – сказал я.

      Тогда Аленка сказала:

      – А я знаю. Это не они кричат! Это у них в середине живые артисты сидят и кричат себе целый день. А сами за веревочку дергают, и у кукол от этого шевелятся губы.

      Я прямо расхохотался:

      – Вот и видно, что ты еще маленькая. Станут тебе артисты в животе у кукол сидеть целый день. Представляешь? Целый день скрючившись – устанешь небось! А есть, пить надо? И еще разное, мало ли что… Эх ты, темнота! Это радио в них кричит.

      Аленка сказала:

      – Ну и не задавайся!

      И мы пошли дальше. Всюду было очень много народу, все разодетые и веселые, и музыка играла, и один дядька крутил лотерею и кричал:

      Подходите