Сатори. Константин Костенко

в то время был противником деторождения. Я и сейчас, в общем-то… Но ты должен понять. Посмотри, в каком мире мы живем. Войны, насилие… Экология ни к черту. Разве можно здесь кого-то рожать? Хотя если взять тех же таджиков или узбеков… Плодятся и в ус не дуют. Но я думаю, здесь дело в специфическом восприятии мира. Интеллект и воображение у них не самое сильное место. Они не мыслят масштабно, в пределах планеты. А когда мыслишь масштабно и видишь все эти очаги напряженности… (Придвигая к сыну тарелку.) Ты угощайся. Похряпай немного. Ты же, я так понимаю, недавно с дороги.

      Иван. Только что с поезда. Но я не хочу, спасибо.

      Николаенко. Да ты не стесняйся, ешь.

      Иван. Я не стесняюсь.

      Николаенко. Бери, говорю. Ветчина, сыр… Салат, вот, из крабов. (Поднимается.) Сейчас свежую вилку с компотом принесу.

      Иван. Не надо. Я сыра немного с ветчиной. Салат не буду.

      Николаенко. А компот?

      Иван. Спасибо, не надо.

      Иван ест. Николаенко рассматривает его.

      Николаенко. Тебя как звать? Извини, сразу не спросил.

      Иван. Иван. Ваня.

      Николаенко. Понятно. Иван Георгиевич, значит. Или у тебя другое отчество?

      Иван. Нет, по вашему имени записали.

      Николаенко. А фамилия?

      Иван. Матери.

      Николаенко. Значит, говоришь, продал квартиру и – сюда, ко мне. Здесь решил остановиться?

      Иван. Не, я дальше поеду. Друга хотел навестить. Он сейчас в Ярославской области. Женился, дом построил…

      Николаенко. Тоже там решил поселиться?

      Иван. Не знаю, посмотрим.

      Николаенко. Когда уезжаешь?

      Иван. Вечером.

      Николаенко. Так скоро?

      Иван. У меня билет до Ярославля. Нужно еще до Москвы добраться.

      Николаенко. А я подумал, ты ко мне. Думал, хочешь воссоединиться, так сказать, с потерянным родителем, пригреться под моим крылом.

      Иван. Не, я просто познакомиться.

      Николаенко. Хотя, может, и правильно. Чем я могу тебе помочь? Да ничем практически. Сам весь в долгах и кредитах. Квартира, машина, бизнес, который прогорел… Все в кредит. Только-только все стало налаживаться, и вот… Конкуренты, чертовы лошары! Завидуют.

      Пауза.

      Подожди, это если мы с твоей маман встречались примерно в году восемьдесят седьмом, восемьдесят восьмом… Тебе сейчас, наверное, лет двадцать должно быть.

      Иван. Двадцать два. В августе день рождения.

      Николаенко. В армии был?

      Иван. Нет. До сих пор из военкомата повестки шлют. Я их просто выбрасываю.

      Николаенко. Зря. В армии служить надо. Мужской долг.

      Иван. Да? А мать я на кого должен был оставить? За ней же в больнице почти никто не следил. Лежала там и умирала.

      Николаенко. М-да, онкология – страшная штука, и не говори. Но тебе должны были отсрочку дать, в связи с уходом за больным родственником.

      Иван. Кто бы мне ее давал. Кого это вообще волнует.

      Николаенко. Наелся?

      Иван. Да, спасибо.

      Николаенко.