Террорист. Лев Пучков

принесут, а то выйду – и под дождь…»

      Погода стабильно отвратительная, друг мой. Зонтик тебе не понадобится, он не спасет от раскаленной лавы и тысячеградусного инфернального смерча, ибо выйдешь ты уже в аду.

      – Симпатичный толстун. Можно я возьму его себе? Вам все равно уже без надобности…

      Вообще-то у нас почти что немое кино и документалистика: куча стоп-кадров и несколько дежурных реплик. Неформальное общение с объектом категорически не приветствуется. Но уж коль скоро так вышло…

      Хозяин машинально кивает: он сейчас готов согласиться с чем угодно.

      Спустя несколько секунд до него доходит смысл просьбы.

      Его губы дрожат, лицо кривится в плаксивой гримасе. Он часто-часто мотает головой (нет, нет и еще раз нет!!!), прячет лицо в огромных пухлых ладонях и горестно, навзрыд, плачет.

      Ленка снимает. Она уже закончила с бумагами, с сего момента и до упора фокусный персонаж – хозяин.

      В чем разница между мальчиком и мужчиной?

      В цене игрушек.

      Пришел злой соседский мальчишка и хочет отнять любимую игрушку. И фиг с ним, что товарищу под шестьдесят, и вообще, жизнь идет под откос и вроде бы все теперь глубоко по тулумбасу.

      Жалко, и все тут.

      Седой недовольно вскидывает бровь и экономным движением зрачков показывает на стеллаж.

      Да-да, конечно, я понял.

      Я ставлю пузатого бога сострадания на место.

      Ты мне не нужен. В моей системе координат нет места состраданию. Равно как и добродушию.

      Я даже не буду стирать с тебя свои отпечатки. Это бессмысленно. Завтра вся страна будет знать, что я тут был, так что это не имеет ровно никакого значения.

      Хозяин плачет.

      Седой досадливо хмурится и кивает Феде. Давай живее, пора уже закругляться с этим балаганом…

      Федя достает из черной борсетки табельный «ПМ», досылает патрон и выщелкивает из рукояти магазин. Затем кладет пистолет на стол перед хозяином и выдает рабочую реплику:

      – Патрон в стволе.

      С этого момента Седьмой снимает дублем. Нет, у Ленки уже давно не трясутся руки, но это так – на всякий случай.

      Хозяин, размазывая слезы по щекам, с недоумением смотрит на пистолет. Затем переводит взгляд на Седого.

      Седой в свойственной ему манере экономно кивает.

      Хозяин берет пистолет.

      Эта железяка ему не по руке: больно рука большая, но сразу видно, что человек имеет опыт обращения с оружием, держит пистолет умело и, что странно, бережно, словно это нечто ценное для него.

      Федя подобрался, в готовности пресечь глупость. Он не зря сел справа и близко. Да, патрон один, а нас много, но глупости порой случаются, это мы уже проходили. Филин и Седьмой тоже начеку: они бы подошли поближе, но нельзя, место в кадре только нам троим: «фокусному» хозяину и «исполнителям», мне и Феде.

      Человек с большими руками на какое-то время замирает, бездумно глядя на пистолет.

      Он обречен и прекрасно знает это.

      Он душевно выпотрошен