Террорист. Лев Пучков

прут из органов… Наверно, конец этой власти приходит, так, что ли?

      – Да-да, он самый – конец, коллапс и тридцать восемь попугаев, – скороговоркой пробурчал Гена. – Женька где?

      – В бане. Стучи громче, он заперся.

      – Понял. Дядь Мить, а чего впотьмах сидите? Ветер был, «воздушку» порвало?

      – Нет, мил-человек, – дед горестно шмыгнул носом. – Нас от линии отрезали. Двадцатого декабря. И не лень им было – в субботу…

      – Всю деревню?!

      – Ага.

      – Не платите, что ли?

      – Дык нечем! Тут же пенсионеры одни. Бывает, хлеба купить не на что… В общем, обрезали. Да, кстати! А ты там не можешь…

      – Дядь Мить, я же сказал: я уже не власть.

      – Да, точно. Ну ладно, коли так. Если что, заходите потом. Чаем угощу. У меня малина есть…

      – Спасибо, как-нибудь в другой раз.

      Гена развернулся и решительно направился к тому самому строению в глубине двора, с крыши которого весело сыпали искры – мы последовали за ним. Я так понял, что наш сыщик в этом дворе уже бывал: наверное, по служебной надобности в бытность Скворца «трудным подростком». Или по той же надобности, но уже в отношении активного деда, который, если верить только что отзвучавшему разговору, скуки ради готов конфликтовать с властью. Надо будет на досуге как-нибудь поинтересоваться…

      Стучать пришлось долго и нудно: очевидно, Скворец был тяжко занят и прерываться не спешил.

      – Может, выбить? – предложил я.

      – Замучаешься выбивать, – буркнул Гена. – Даже Федей. У них тут такие двери – бульдозером не вырвешь.

      Да-да, помнится, в том пресловутом совхозе двери тоже были непрошибаемые. Определенно, друзья мои, тут прослеживается явное диалектическое соответствие! Оумм… Я уже хотел выдать глубокомысленную сентенцию по этому поводу, но тут дверь распахнулась, и в проеме возник Скворец, скромно подсвеченный висящей на стене предбанника керосинкой.

      – Здорово, подонок.

      Поскольку я был пьян, за точность впечатлений ручаться не могу: но мне показалось, что Скворец нам вовсе не обрадовался.

      – Ыкхх!

      Увидев нас, он задушенно всхлипнул, с неожиданным проворством нырнул Гене под локоть и попытался спастись бегством.

      Это он зря так: сразу за Геной стоял Федя – от него особо не побегаешь.

      – Не дергайся, дебил. – Федя сгреб нашего бывшего юнгу в охапку и втащил в предбанник. – Мы убьем тебя не больно.

      – Не заходите! – воскликнул Скворец. – Ща все взорвется!

      – Держите, я посмотрю. Если побежит, стреляйте в голову.

      Федя передал Скворца под нашу опеку и прошел в баню. Оттуда доносилось ленивое умиротворяющее бульканье и посвистывание, как будто какой-то не особо злой волшебник варил магический эликсир из тайных грибов. В помещении сильно пахло нафталином.

      – Моль травишь?

      – Ага, – с вызовом ответил Скворец. – Черную. Только не травлю, а рву.

      Федя вернулся быстро и с занятыми руками. В одной у него была наволочка с какими-то штуковинами, а второй он зажимал нос.

      Аккуратно положив