Любовь vs зависимость. Екатерина Полякова

такого черного дня…

      И вот все закончилось. Немногочисленные дальние родственники и друзья стали расходиться. Все подходили, произносили слова сочувствия и ободрения, прощались. Мы постояли еще немного, а потом тоже пошли к выходу с кладбища. Марта поддерживала меня слева, Жоз – справа.

      – Алиса, девочка моя, – сказала Марта, – если хочешь, я могу побыть с тобой какое-то время, пока ты придешь в себя. Возьму отпуск на несколько дней.

      – Не нужно. Я справлюсь, – сказала я и почувствовала, как сердце сжала острая, жестокая боль.

      – Жоз, ты присматривай за ней.

      – Конечно.

      Мы вышли за ворота. Все уже разъехались. Стояла только машина Жоз и еще одна – огромная, черная, похожая на танк. А возле нее…

      У меня ноги подкосились. Марта подхватила меня, не дала упасть. Жоз охнула.

      – Алиса, дорогая, тебе плохо? – взволнованно спросила Марта.

      – Нет, нет, – я выпрямилась, чувствуя как сердце колотиться где-то возле горла. – Все хорошо.

      Оттолкнув ее руку, я сделала шаг вперед. К нему.

      – Теперь точно справится, – сказала Жоз.

      Я побежала, неуклюже спотыкаясь. Он бросился мне навстречу, подхватил, прижал к себе. И тут я заплакала горько, во весь голос.

      – Кто это, Жоз? Ее парень? – удивленно расспрашивала Марта.

      – Ну да, вроде того, – шмыгнула носом подруга.

      – Алиса ничего мне не говорила.

      – Они поссорились. Долго не встречались, – пояснила Жоз. – Наверное, он узнал, что случилось, и приехал.

      – Значит, любит, – убежденно подытожила Марта.

      Жоз промолчала. Мы не виделись больше трех месяцев. Впрочем, в наших отношениях случалось и более длительные перерывы.

      Марта не узнала Рэма. Она всегда плохо видела, но упорно не носила очки. Я надеялась, что Жоз не проболтается.

      Я плакала, уткнувшись в куртку Рэма, вдыхая знакомый запах, от которого четвертый год весь мир сходил с ума – «Полынный мед».

      – Пойдем, Алиса.

      Он открыл дверцу, усадил меня на заднее сидение, снял куртку и сел рядом.

      – Поехали, Руди.

      И мы поехали. Мне было все равно куда, лишь бы с ним. Всю дорогу Рэм крепко обнимал меня, тихонько гладил, иногда целовал в макушку. Я плакала, заливая слезами его дорогую футболку. Никто из нас не проронил ни слова. Потом я уснула.

      Проснулась, когда Рэм вынимал меня из машины.

      – Давай я, – предложил Руди.

      – Иди, не мешай, – отказался Рэм.

      Я не открывала глаза. Не хотела смотреть на этот мир. Жестокий, несправедливый. У меня было лишь одно желание – чувствовать его тепло, его руки.

      Рэм нес меня куда-то довольно долго, и я забеспокоилась, что ему тяжело. Кажется, он поднимался по лестнице, потом – коридор. Гостиница? Я ненавидела гостиницы. Но сейчас мне было все равно.

      Наконец, Рэм опустил меня на кровать и принялся раздевать. Я не сопротивлялась и не помогала. Туфли, куртка, блузка, юбка, колготки, белье…

      Рэм накрыл меня одеялом. Не открывая глаз, я потянулась к нему, но руки упали в пустоту. Было слышно, как шуршит одежда, скрипнула молния.

      И вот он уже рядом – теплый, родной, самый замечательный на свете. Я обняла его, положила голову на плечо.

      – Спи, малыш, спи.

      Я кивнула, устраиваясь поудобнее в его объятьях. Но спать больше не хотелось. Внезапно вернулась боль.

      Мама… Как это могло произойти? Почему она? Это было несправедливо. После того, как полтора года назад ей вернули жизнь. И теперь так глупо, так нелепо. Прекрасной, теплой весной. Ужасный случай. Неужели это была та цена, которую я должна была заплатить за возвращение Рэма?

      Мне казалось, что сердце начинает рваться на части. Я пообещала, что справлюсь. Я должна была справиться теперь, когда Рэм рядом. И я решила, что буду думать о нем, только о нем. Вспоминать все с самого начала. Заслонить этими воспоминаниями свою боль. Рэм – мое спасение от боли. Мое драгоценное обезболивающее.

      И я стала вспоминать.

      Впервые мы встретились два года назад.

      Нет, не так. Сначала, так сначала.

      Впервые я увидела его четыре года назад. Мне еще не было шестнадцати, как все училась в школе. В тот день я зашла к однокласснице Нине домой, чтобы отдать тетрадку. Нина привела меня в свою комнату. Просто так, чтобы поболтать. Я села на диван и увидела плакат на внутренней стороне двери: огромный черный мотоцикл с серебряным драконом на бензобаке. Рядом, прислонившись к этому монстру, стоял потрясающе красивый парень. Длинные ноги в обтягивающих джинсах. Тонкая, почти прозрачная рубашка нараспашку. Справа над поясом джинсов – краешек татуировки. Похоже – змеиный хвост. Рваная челка, сережка с бриллиантовой звездочкой в правом ухе. Самые прекрасные в мире глаза. Чуть припухшие полуоткрытые губы, которые так и хочется поцеловать.

      – Что, супер? – проследила за моим взглядом