Уродливая любовь. Колин Гувер

что щеки у нее вновь слегка порозовели. Обнадеживает.

      Интересуюсь, как прошла первая неделя.

      – Хорошо.

      Спрашиваю, подружилась ли она уже с кем-нибудь.

      – Кое с кем.

      Принюхиваюсь осторожно.

      Нет, все равно заметила.

      Говорю, что от нее приятно пахнет.

      – Спасибо.

      Я делаю усилие – несмотря на бешеный стук сердца, отдающийся прямо в ушах, на влажные ладони и звучащее в голове имя «Рейчел», которое хочется произносить вслух, снова и снова. Отпихиваю все это в сторону, ловлю ее взгляд и спрашиваю, не хочет ли она сходить куда-нибудь сегодня вечером.

      Потом расчищаю место для ответа, потому что он – единственное, что мне сейчас нужно.

      Хотя бы улыбка…

      Хотя бы молчаливый кивок…

      Не кивает.

      Она занята.

      Все, что я пытался сдержать, обрушивается на меня с десятикратной силой, словно река, прорвавшая плотину. Стук сердца, потные ладони, ее имя и новое чувство неуверенности в себе, о существовании которого я и не подозревал, чувство, которое теперь прочно засело у меня в груди. Все это непреодолимой стеной отгораживает меня от Рейчел.

      – А завтра я свободна, – произносит она, и стена рушится.

      Я освобождаю место для ее ответа. Много места. Даю этим словам полностью заполнить себя. Впитываю их, как губка. Ловлю на лету и проглатываю.

      – Завтра годится, – говорю я и вытаскиваю из кармана мобильник, даже не пытаясь скрыть улыбку. – Скажи мне свой телефон. Я позвоню.

      Рейчел диктует номер.

      Она взволнована.

      Она взволнована!!!

      Я записываю ее номер, который сохраню очень и очень надолго.

      И я буду звонить по нему.

      Часто.

      Глава третья

      Тейт

      При других обстоятельствах, если бы я проснулась, открыла глаза и увидела сердитого мужчину, который сверлит меня взглядом на пороге комнаты, я бы завизжала. Швырнула бы в него что-нибудь. Юркнула бы в ванную и заперлась изнутри.

      Ничего подобного я, однако, не делаю, только смотрю на незнакомца в полнейшем недоумении.

      Неужели это тот человек, который валялся пьяным в коридоре? Тот самый, который прошлым вечером рыдал, пока не уснул?

      Этот мужчина грозен. Этот мужчина разъярен. Этот мужчина смотрит так, словно ждет извинений или объяснений.

      И все-таки это он: джинсы и черная футболка те же, в которых он заснул прошлым вечером. Единственная перемена – сегодня парень способен самостоятельно держаться на ногах.

      – Тейт, что у меня с рукой?

      Майлз в курсе, как меня зовут. Потому что Корбин рассказал о моем приезде? Или потому что помнит, как я назвала свое имя? Я бы предпочла первое. Не хочу, чтобы у него остались какие-то представления о прошлом вечере. При мысли, что Майлз может знать, что рыдал в подушку, а я его утешала, становится неловко.

      Однако Майлз понятия не имеет, что у него с рукой. Возможно, не помнит и всего остального.

      Он стоит, прислонившись к двери и скрестив на груди руки. Вид рассерженный,