На земле Святой Троицы. Православные святыни Русского Севера. Николай Коняев

и другие вещи.

      Требовали лошадей с братией…

      Как вздумает „товарищ“ ехать – требует из монастыря лошадь, которых заездили ужасно и едва двигаются, а одна третьи сутки лежит. Дела в хозяйстве у монастыря остановились, хлеба остается немного, а подвоза нет. Придется братии разбегаться куда-либо, а более всего боюсь за святыню…

      Как быть, Владыка?

      Прошу и жду указаний свыше и от вас. Но крепко надеюсь на Владычицу…»

      «26 февраля 1919 года.

      Наша жизнь ужасная и неутешная: помимо всех стеснений, лишений грядет смертоносный голод. Дело, кажется, клонится к тому, что всю братию лишат всякого довольствия и помещения…

      Здешние комиссары настаивают, чтобы монастыри уничтожить и образовать приходы. Граждане, изнуренные голодом, на все соглашаются и безразличны, поддержки никакой не ожидается.

      Скорблю за святую обитель и не знаю, почему я еще жив при таких условиях и при своей болезни…»

      «14 ноября 1919 года.

      Сидим все без огня; для церквей свечей нет и вина не достать, а где найду вино, отбирают. Прекращается жертва, а и покаяния нет. Грустно за Православие у нас… Братия моя работает, но унывает и малодушничает…»

      «26 ноября 1920 года.

      Вчера вечером 25 ноября совершилось что-то такое ужасное!

      Прибыли двое из советских: один пашковец, а другой толстовец.

      Провели беседу в своем духе. Говорили о коммуне, о ее целесообразности. Предлагали высказываться по содержанию их беседы.

      Потом объявили послушникам и рабочим: „Теперь вы всему здесь хозяева, выбирайте комитет из своей среды“.

      И вот выбранными оказались: трое рабочих, иеродиакон Николай и один послушник.

      Велели им все принять и хозяйничать по указанию их…»

      «21 марта 1921 года.

      Простите, Владыка!

      За грехи наши совершилось ужасное! Риза с Чудотворной Тихвинской иконы Б.М. сегодня 21 марта, увезена…»

      Как явствует из письма архимандрита Антония, 15 марта неожиданно в обитель прибыли вооруженные солдаты, и заблокировали все входы и выходы из монастыря.

      Архимандрита Антония отвели в Успенский собор и в его присутствии приступили к изъятию церковных ценностей.

      В тот день была изъята семикилограммовая золотая, украшенная драгоценными камнями и бриллиантами лампада, которую преподнес иконе в 1803 году граф Николай Павлович Шереметев, а также трехпудовые серебряные решетки и 50-килограммовый серебряный подсвечник.

      Все это запечатали и увезли делить в уездный финотдел…

      Казалось, гроза миновала, но 18 марта из Череповца прибыла новая комиссия. Объявлено было, что решено снять ризу с Чудотворной Старорусской иконы и облачение с главного престола. Сделать это приказали самому архимандриту Антонию.

      Архимандрит Антоний ответил, что снятие ризы с Чудотворной иконы будет оскорблением и его религиозного чувства, и религиозного чувства массы верующих. Поэтому физически и морально он не может сам сделать это и не может