Мент в законе. Круче, чем оружие. Владимир Колычев

бы это? – послышалось за спиной.

      Степан узнал голос. Скатов тяжело дышал, но говорил расслабленно, без особого напряжения.

      – Хотелось бы знать, по какому праву вы занимаете спецпомещение, – спокойно повернулся лицом к Скатову Степан.

      – Разрешение у нас есть, – сказал тот, смахнув полотенцем пот со лба.

      А полотенце казенное, из тех, которые выдают в армии, в зоне.

      – Вафельное? – спросил Степан, жестом обращая внимание на полотенце.

      Он знал, кто такой Скат, поэтому нашел, чем сбить его с толку. А то слишком наглый стоит перед ним, самоуверенный. Накачался, натренировался, думает, что пуп земли. А выглядел он действительно внушительно. И сложения атлетического, и лицо грубой выделки – черты крупные, тяжелые, нос кривой от природы.

      – Чего?

      – Полотенце, говорю, вафельное?

      – В клеточку. – Глянув на своего дружка, Скат забросил полотенце в помещение, откуда вышел.

      С места, где стоял Степан, была видна скамья с подставкой для штанги.

      – Небо в клеточку, друзья в полосочку, – усмехнулся он.

      – Много говоришь, лейтенант, – зло глянул на него Скат.

      – Старший.

      – Ага, я тут книжку читал, «Навеки девятнадцатилетние» называется. Там тоже старший лейтенант был. Так старшим лейтенантом и остался.

      – Ты в зоне, гляжу, совсем борзым стал.

      – А кто меня туда отправил?

      – Так думал, ума наберешься. А ты наглым стал. И тупым.

      – Слышь, ты!..

      – Ты с кем разговариваешь? – нахмурился Степан и стремительно надвинулся на Ската.

      Тот напрягся, собираясь отразить натиск, но в самый последний момент дрогнул, сдал назад. Это разозлило его еще больше. На Степана он глянул с ненавистью.

      – А я ничего такого не сделал, чтобы ментов бояться.

      – Что здесь у вас? – Степан продолжил движение.

      Он входил в зал не только для того, чтобы осмотреть его. Прежде всего он сдвигал Ската, заталкивал его дальше.

      Зал не очень большой, но два боксерских ринга здесь бы уместились. Пока же стоял только один – самодельный. Здесь же «груша» на цепи, макевары на стенах, скамья для штанги.

      Степан ударил по «груше», посмотрел на кулак. Костяшки на пальцах он не сбил, но после удара слегка покраснели. Слишком уж жесткая «груша».

      – Что, больно? – усмехнулся Скат.

      – У тебя вроде как защита, – сказал Степан, глянув на его ладонь, обмотанную эластичным бинтом.

      – Я могу и без нее.

      – Как Кокошин.

      – А что Кокошин?

      – Да руки у него сбиты… Или он с кем-то подрался?

      – Я ничего не знаю, – сквозь зубы процедил Скат.

      – Как это не знаешь? Ты же главарь, ты должен обо всех знать.

      – У вас в ментовке тренеров главарями принято называть?

      – У нас принято называть вещи своими именами.

      – Ты хоть понимаешь, что можешь здесь остаться? – набычился Скат.

      – Ты этого не говорил, я этого не слышал.

      – Слышал.

      Степан