Фельдмаршал должен умереть. Богдан Сушинский

находятся на фронтах, то ли уже погибли?

      Фюрер уставился на Кейтеля слезящимися бесцветными глазами, и трудно было понять, что скрывается за этим взглядом.

      – Я тоже просматривал ваш список, фельдмаршал, – неожиданно вмешался в их дуэль многозначительного молчания Гиммлер. – Вы правы, мой фюрер, эти назначения судьбы вермахта не решат. Единственное оправдание сему списку, – что кто-то же должен командовать армиями и дивизиями. Иное дело – что в этом списке нет генерал-фельдмаршала Роммеля.

      – Роммеля? – мгновенно ожил фюрер, подозрительно глядя на вождя СС. – При чем здесь Роммель? – уперся он полусомкнутыми кулаками в краешек стола. – Разве мы собрались, чтобы вершить судьбу этого… Лиса Пустыни?

      – Просто я решил, что пора бы решительнее подключать его к фронтовым делам, в том числе и на востоке. Как-никак один из самых опытных командующих.

      – Мне доложили, что он ранен.

      – Уже подлечился.

      – А где он вообще-то обитает сейчас? – спросил Гитлер, мрачно, исподлобья посматривая то на рейхсфюрера СС, то на Кейтеля уже как на сообщников фельдмаршала.

      – То-то и оно. Как ни странно, мы совершенно забыли о нашем «всеми любимом» Роммеле, – озарилось лицо Гиммлера сердобольной улыбкой инквизитора. – Причем забыли с тех пор, как накануне заговора генералов он неожиданно получил ранение.

      – Накануне заговора? – механически переспросил Гитлер.

      – Точнее, накануне покушения.

      – А ведь и впрямь, с тех пор мы как-то совершенно упустили из вида, что фельдмаршал Роммель, ближайший сподвижник Штюльпнагеля, фон Клюге, Ольбрихта и Бека, – напропалую втискивал фюрер в список давно развенчанных заговорщиков, – всё ещё пребывает где-то в глубинах Германии, вдали от фронта и политики.

      – Вроде бы, вдали от политики, – уточнил Гиммлер, и начальник генштаба понял, что тот явно подставляет фельдмаршала под карающий и не всегда праведный меч вождя нации.

      – Конкретнее, – настоял фюрер.

      – Официально он всё ещё находится на излечении где-то на юге Германии, в своём поместье «Герлинген».

      – Почему «официально»? – почувствовал Кейтель надвигающуюся на фельдмаршала опасность. – Он действительно отлёживается там после тяжелого ранения и операции в армейском госпитале.

      – Не спорю, пока что отлёживается, пережидает сезон отстрела остальных заговорщиков.

      «Роммель!» – вдруг осенило Адольфа Гитлера. Как он мог забыть об одном из главных заговорщиков?!

      Разве не о нём говорили следствию генерал-полковник Фромм, Штюльпнагель, Остер, полковник Мерц фон Квиринхейм и прочие предатели? Разве не на него рассчитывал трусливый фон Клюге, покончивший жизнь самоубийством, чтобы не представать перед Судом чести? А ведь действительно Лис Пустыни, Роммель!.. «Герой Африки», черт возьми! – заводился Гитлер, словно бульдог, почуявший появление где-то поблизости пса-чужака.

      Роммель –