Операция «Фауст». Евгений Петрович Федоровский

утру обойдется, эвакуируем… Но советую доклад для командования продиктовать санитарке или комбату Самвеляну… И жене, если она есть у вас, сказать…

      – Хорошо, зовите санитарку.

      Через час в палатку бурей ворвался Самвелян, сразу заполнив пространство своей могучей фигурой. С простодушной прямотой он объявил:

      – Теперь, Михайлыч, ты настоящий танкист, раз фрицы в танке тебе бока намяли!

      – Что стало с экипажем Борового? Помрачнев, Самвелян ответил:

      – Самоходка почти всех перебила. На Феде не осталось живого места… Я посылал роту на подмогу, да немцы на «матильдах» опередили.

      – Где Боровой лежит?

      – В соседней палатке. Только без памяти. Видать, отвоевался…

      – Мне в Москву надо. Помоги!

      – Врач говорит: ни тревожить, ни перевозить… Доклад своему командованию продиктовал?

      – Да ведь надо исследования провести! Дорогу я выдержу!

      – Так ведь врач…

      – Что врач?! Он спасти меня хочет. А сейчас моя жизнь и копейки не стоит, если я не расскажу своим всего, что видел.

      – Ладно, постараюсь сделать что в моих силах.

      11

      На другой день прилетел санитарный У-2. Из опаски встретиться с «мессерами» пилот летел на бреющем, садился на полевых аэродромах для дозаправки и только к вечеру добрался до Центрального аэродрома в Москве недалеко от Петровского дворца.

      Не успели Павла поместить в палату, как к нему приехал профессор Ростовский. Малиновые ромбы произвели на главного врача впечатление. Для тяжелораненого нашлась маленькая, но отдельная палата. Ему сделали обезболивающий укол, натерли виски нашатырным спиртом. Голова прояснилась.

      – Теперь рассказывайте, – попросил Георгий Иосифович, когда все вышли. И комбриг сел на стул рядом с кроватью.

      Павел как бы вновь очутился в душном полумраке танка. Он увидел искрящуюся желто-красную струю, похожую на витой пеньковый канат, колючие звездочки расплавленного металла…

      Профессор слушал, время от времени протирая пенсне. Когда Павел умолк, Ростовский спросил:

      – Значит, струя вращалась?

      – Будто ввинчивалась штопором.

      – Ну что ж, выздоравливайте. После вместе поломаем голову над этой штукой. – Профессор поднялся.

      – И все же, какое ваше мнение? – Павлу не хотелось отпускать Георгия Иосифовича так быстро.

      Комбриг развел руками:

      – Выскажу только предположение: это кумулятивные снаряды, посланные из какого-то хитрого, скорее всего, реактивного приспособления. Головка снаряда делается из мягкого металла. В момент удара она сминается, как бы прилипает к броне. От взрывателя огонь идет на капсуль-детонатор. Газовый поток разрывного заряда – плотный, мгновенный, с чрезвычайно высокой температурой – направленно прожигает в броне отверстие, проникает внутрь танка. В зависимости от того, куда струя попадает, там возникает пожар, взрыв боекомплекта, и экипаж гибнет…

      – Огонь как-то особым образом штопорит…

      – Тут