Убей фюрера, Теодор. Анатолий Матвиенко

Теодор. Не поднимайтесь. Сожалею, что процедура проверки в абвере столь брутальна.

      – А уж как я сожалею…

      – Ваш сарказм неуместен. Если надеетесь сделать карьеру в рейхе, извольте укрощать свою дикую фантазию. Вы специально провоцировали следователей?

      Тут он прав на все сто.

      – Учту, герр…

      – Вальтер фон Валленштайн.

      Вот это да! Простецкая фамилия Мюллер, der Müller означает «мельник», подходит ему как свинина к еврейскому столу.

      – «Фон»… Вы обладатель баронского титула!

      – «Фон» – это дворянская приставка. Я – граф, – скромно поправляет он.

      – Позвольте мне пропустить «сочту за честь» и так далее. Слушаю вас.

      – Из России пришло подтверждение ваших показаний. Включая арест отца. Он осуждён «тройкой» к десяти годам лагерей за контрреволюционную деятельность.

      – Уже и приговор… Быстро!

      – У меня есть другая неприятная новость. Ваша мать тоже арестована как ЧСИР. Младший брат отправлен в детдом.

      Лучше бы меня расстреляли… Отворачиваюсь, чтобы он не видел моего лица.

      Мама!

      У неё больное сердце. Такое большое, доброе и больное сердце. Ну зачем?!

      Сашка… Сама святая простота. Почему-то запомнился в белой панамке и маечке, в руках белый бумажный самолётик с карандашной красной звездой. И он заперт в детдоме, среди отловленной ментами беспризорной шпаны?!

      Граф выдерживает паузу, потом продолжает:

      – Вы стойкий и умный человек, Теодор. К сожалению, абсолютно недисциплинированный, это поправимо. Касательно сотрудничества с абвером: оно под вопросом, несмотря на мою протекцию и знакомство с главой разведки – Канарисом. При первом же контакте с НКВД вы получите вербовочное предложение. У большевиков слишком много рычагов давления на вас через членов семьи.

      Я сжимаю лицо ладонями, не обращая внимания на синяки и ссадины. Эти отметины – такой пустяк! Голос майора бубнит где-то вдалеке.

      – Возможно, Тео, красные ограничились бы вами и отцом. Не буду скрывать, арест фрау Нейман явно связан с нашим побегом.

      Делаю глубокий вдох.

      – Герр майор, я не в претензии. Она жена и мать двух контрреволюционеров. Всему виной большевистская система, а не вы.

      – Верили системе и так быстро разочаровались?

      Дежурный вопрос каждого из сменявшихся следователей. Под конец их просто посылал. Графу отвечаю подробно.

      – Признаюсь, и раньше были сомнения. Но мы, комсомольская молодежь, старались не замечать ничего. Надеялись – всё наладится, образуется. С арестом отца я понял, что зря занимался самообманом.

      – Хорошо, что поняли. Россия – это огромная яма, куда ваших предков занесло по несчастливому стечению обстоятельств. У вас будет время осознать, что только германский народ, народ Великого рейха, даст ощущение настоящей семьи. Конечно, в СССР вы почти ничего не слышали об идеях национал-социализма.