Последний часовой. Ольга Елисеева

опускал глаза в пол, и по его многозначительному молчанию становилось ясно, что участь Витгенштейна с Киселевым была бы плачевна.

      Глупее всех казалась третья тактика, заключавшаяся в том, чтобы валить без разбору все признания в кучу. Обычно подследственные выбирали какой-то один путь. Но Бюхна потому и прослыл уникумом, что ухитрился нечувствительно соединить все три системы.

      – Сергей Григорьевич, в настоящую минуту государь просит вас сосредоточиться на кавказской поездке. Вы показали, что нашли там тайное общество.

      Князь ерзал.

      – Капитан Якубович говорил, что в корпусе генерала Ермолова есть немало сочувствующих идеям спасения отечества. О чем я и оповестил полковника Пестеля, от которого на Кавказ был послан.

      Тьфу, ей-богу! Послан он от полковника! Как такое вообще возможно?!

      – Итак, вам знаком этот перстень?

      Роковое кольцо с цифрой «71» легло на стол перед князем.

      Волконский побелел. На фоне всего, что он рассказал, жалкая печатка казалась невинной безделицей.

      – У вас было такое?

      – Д-да-с.

      – Оно и сейчас с вами?

      – Нет, затерялось при обыске.

      – Но вы понимаете смысл знака?

      Бюхна вдруг неистово замотал головой.

      – Нет, нет! Все другое. Не это решили! Не так!

      Бенкендорф напрягся.

      – Очевидно, это число персон, которых вы намеревались уничтожить в результате заговора? – предположил Левашов. – Любопытно знать по именам.

      Александр Христофорович остановил товарища знаком.

      – Убиты были бы тысячи. Цифра означает другое. 12 марта, не правда ли?

      Бюхна вместе с табуретом отодвинулся от стола.

      – Не было никакого 12 марта, – через силу произнес он. – Вернее, было, но не по-настоящему. 11 марта 1801 года убили тирана – Павла I. На другой день, но через четверть века его сын должен был понести наказание за отказ от свободы. Многие предлагали начать возмущение на маневрах. Но так как государь был предупрежден, то полковник Пестель еще летом уверился в необходимости действовать быстрее. Удар был намечен на 1 января.

      Потрясающе! Бюхна говорил ясно, четко и без обычной для него путаницы.

      – А скажите, – продолжал настаивать Бенкендорф, – от кого покойный государь получил кольцо с обозначением дня и месяца восстания?

      – Не могу утверждать точно. – Волконский помотал головой. – Но полковник Пестель знал, что у императора есть ключ к нашему замыслу.

      Александр Христофорович потер виски. Если падший Ангел обрел кольцо сам, по милости кого-то из своих тайных осведомителей, то картина менялась мало. Если же печатка была вручена ему заговорщиками намеренно, как предупреждение, своеобразная фора в 71 день – начинай преобразования, или тебя ждет 12 марта, как продолжение 11-го, – тогда поступок Пестеля с переносом дня восстания отдавал Макиавелли. Взрыв произошел бы в тот самый день, когда для императора