Крест командора. Александр Кердан

в доверие у Дементьева пока не получалось. Беринг, будто нарочно, откомандировал его в Каменский завод за припасами, назначил старшим обоза. А здесь, кроме солдатни и мужичья, никого нет. Искать лазутчика бессмысленно.

      За размышлениями он не заметил, как проскочил последние сани и оказался перед поворотом, где просека уходила влево, огибая лог.

      «Эх, жаль, что не сосчитал, сколько саней прошло», – запоздало огорчился он.

      – Батюшка, барин, – подбежал Филька. В дороге он оброс рыжеватой клокастой бородой и стал похож на простого мужика. Стряхнув ладонью сосульки с усов и бороды, Филька доложил браво, по-гренадерски:

      – Еще пара саней позадь тащится, батюшка Авраам Михалыч!

      – Далеко?

      – Да с полверсты будет…

      Дементьев выругался:

      – Вот раззявы! – стегнул коня и сорвался с места.

      – Куда же вы одне, барин! Солдат возьмите! – возопил вослед Филька.

      Но Дементьев только сильнее пришпорил каурого.

      Уже смеркалось. С обеих сторон мелькали мрачные деревья.

      Дементьев с нарастающим напряжением вглядывался вперед. Он проскакал уже с полверсты, а отставших саней всё не было видно.

      «Где же они?» – всё больше тревожился он.

      Просека сделала ещё поворот. Он наконец увидел пару саней, которые стояли посереди дороги. Подле них копошились люди. Двое выпрягали лошадей, ещё четверо рылись в поклаже. На снегу подле саней лежали два распластанных тела.

      «Воры, лихоимцы!» – похолодело внутри. Он попытался осадить жеребчика, но тот неожиданно заартачился и понёс его прямо на татей.

      Со страха Дементьев выхватил из седельной сумки пистолет и выпалил в воздух.

      Тати обернулись на звук. Трое, оставив поклажу, кинулись в чащу. Но остальные, увидев, что неприятель один, приготовились к защите. Двое схватились за дубье, в руках у третьего появилась сибирка[29].

      Дементьев выхватил шпагу и, признав в воре с пищалью наибольшего в ватаге, поворотил жеребчика к нему.

      «Жаль, заряд понапрасну извел!» – он вмиг забыл, что в кармане есть ещё один маленький пистоль – прощальный подарок Хрущова.

      Хлобыстнул выстрел, словно лопнул ствол могучей ели.

      Дементьев заученно пригнулся к гриве каурого. И тут будто чья-то ловкая длань в мановенье ока сорвала с головы треуголку.

      Он был уже совсем рядом со стрелявшим, ясно увидел его выпученные, оловянные глазища. Тать прикрылся пищалью, но Дементьев достал его колющим выпадом.

      В тот же миг страшный удар сбоку выбил его из седла. Прежде чем он провалился в темноту, перед ним промелькнули, будто бы в карусельной забаве, тусклое небо, снежные макушки деревьев, кони, сани, свирепые бородатые рожи…

      Из немой полуночи Дементьева вернул слезливый голос Фильки:

      – Батюшка Авраам Михайлович, барин, на кого ж

29

Сибирка, ручница – старинная ручная пищаль.