Контрольный выстрел. Эдуард Лимонов

Оторванные и резанные грязные двери, прикрывающие входы в такие дома. Входы во внутренности домов русские почему-то абсурдно называют «подъездами», хотя подъезд – это территория, прилегающая к дому, путь, по которому подъезжают к нему. Русский подъезд – это на самом деле hall, или hallway по-английски, или отдалённое, но более точное французское escallier – лестница. Имеющий значение весь комплекс лестницы – подход к квартирам также. Так что у нас, у русских, нет даже слова, определяющего внутренность дома, но ещё не квартиру.

      Прислонённые друг к другу отдельные многоэтажки-дома обычно брошены среди снежной равнины этакими листами чудовищной книги. Это книга о русской нации, такой искусственной, как картофельные ростки. На самом деле дело в том, что жить на этих снежных широтах человеку уготовано не было. Он зря здесь угнездился, забрался слишком далеко на север. Отсюда присутствие искусственного, ненормального в русской психологии. Мы инкубаторные, искусственные люди задолго до клонирования. Мы всю нашу историю боремся с враждебной природой, с пейзажем, за уничтожение пейзажа.

      Россия – страна квартир. За квартиры здесь убивают. Квартира – это место, где россиянин оплодотворяет икру своей самки, где он кормит детей, где совершается вся жизнь. Квартира – это его искусственная страна. Среднестатистический россиянин вырастает, таким образом, не на воле, но батарейным способом. Российская цивилизация – квартирная, батарейная.

      В квартире у русского очень мало света. Ясно, что его мало и в окружающей бетонные дома природе. Только серое небо – отражение в нечистом городском снегу. Но русский ещё и загораживается от света – навешивает на свои окна шторы, часто штор даже два слоя, чтобы подчеркнуть свою ненависть к действительности за окнами. Если в доме есть балкон или лоджия, она обязательно закрыта рамами и стёклами и встроена в квартиру. Дополнительная жилплощадь ещё более удаляет хозяина квартиры от дневного света. В русских квартирах царит полумрак мусульманского гарема. Неизвестно когда возникшая традиция положила на пол квартиры русского ковёр или даже множество ковров. Ковры же висят и на стенах, над кроватями. Чем зажиточнее дом, тем больше ковров на стенах и на полу. Если добавить любовь русских к тапочкам, спортивным шароварам и матерчатым абажурам с кистями, то можно догадаться или многое понять о происхождении русских. Так кичащиеся своей белой кожей русские имеют турецкие привычки и традиции. В этой турецкой атмосфере и протекает стеснённая жизнь русской семьи. Из кислых пелёнок вырастают белотелые девочки и слабовольные юноши. Они не знают пейзажа или не считают его своим. У выращенных в четырёх стенах, у них нет чувства пространства. У них нет плотского, чтоб увидеть и пощупать – понятия Родина. В известном смысле у них нет Родины. Их родина – это щель между кроватью, шкафом, ковром, грузными телами папки и мамки. В то время как для жителя молдавского Приднестровья, Сербии, Чечни, Абхазии, или Карабаха Родина – это улицы и дымки села, окрестные