Кукольник. Родриго Кортес

тухлятиной!

      Его собственный отец вонял уже через несколько часов.

      – Почему не пахнет? – не глядя на Платона, спросил он.

      – Я сделал, масса Джонатан, – отозвался тот. – Траву знаю.

      – И что теперь?

      – Когда вплетете шнурок, его сила станет вашей, масса Джонатан, – покорно склонил голову раб. – Вы сразу станете больше даже его, а он был очень большой человек. Белых убил как пальцев на руках.

      Джонатан недоверчиво хмыкнул. Похоже, этот «охотничий трофей» дорогого стоил. Он взвесил голову в руках и вдруг не выдержал и понюхал – ничего! Даже намека на гниль нет. Отодвинул ее от себя и снова подумал, что более всего она напоминает ему оторванную голову куклы – видел он такую лет шесть назад в городе, в одной небогатой семье.

      Джонатан повертел голову в руках, улыбнулся, подошел к шкафу, открыл его и поставил голову на полку – как раз между бюстами Цезаря и Декарта.

      Это было чертовски странно, но она ему нравилась!

* * *

      Первым делом шериф Айкен вытащил тело из тростниковой кипы и, стараясь не слишком испачкаться вездесущим липким соком, тщательно обыскал его. Дешевый табак, даже не табак, а так, мусор из молотых стеблей, фляжка неочищенного тростникового рома, старый складной нож, два серебряных доллара и, наконец, аккуратно завернутые в тряпицу документы.

      Айкен развернул их, и в горле пересохло. Бумаги были выписаны на имя Оскара Мак-Коя.

      «Черт!»

      Это определенно был ирландец – один из многих тысяч, подавшийся сюда с Севера в поисках работы. Обычный бродяга. Шериф представил себе, как будет оправдываться перед мэром, и зябко поежился.

      «А что, если бумаги украдены?»

      Шериф прикусил губу и устало опустился на землю рядом с трупом. Как значилось в объявлении, беглый мулат по имени Луи Фернье был столь же белым, что и самый белый мужчина.

      «А если это и есть Луи Фернье? – спросил он себя и сам же ответил: – А собственно, почему бы и нет?»

      Шериф обхватил колени руками, склонил голову и задумался.

      «Привезти на опознание мсье Леонарда де Вилля? А если он его не опознает?»

      Тобиас Айкен вдруг почувствовал себя бесконечно усталым. И ни снова ехать в Луизиану, ни объясняться с мэром по поводу очередного трупа ему уж совсем не хотелось. А между тем расследование убийства сэра Джереми Лоуренса следовало завершать.

      Шериф, кряхтя, откинулся на спину, заложил руки под голову и стал смотреть в спокойное, уже начавшее приобретать сумеречный фиолетовый цвет небо.

      «А какая, собственно, разница? – внезапно подумал он. – Да будь он хоть кто – мулат, белый, – он мертв и ничего уже никогда не скажет, а значит, и оправдаться не сможет!»

      И как только шериф это осознал, он привстал и кинул сразу же повеселевший взгляд на распростертое рядом тело.

      – Надо же, как на белого похож! Чертов ниггер!

* * *

      Весь вечер Джонатан не находил себе места. Снова и снова пытался он заняться чем-либо иным и снова и снова возвращался к голове, открывал гладкую