Черный передел. Алла Бегунова

тут делаете?

      – Гуляю.

      – Эти прогулки, ваше высокоблагородие, мне совсем не нравятся.

      – Почему, Григорий Александрович?

      – Дважды я посылал нарочного за вами, и все – безрезультатно, – сердито сказал Потемкин. – Из дома корабельного мастера Немцова на Английской набережной вы съехали внезапно. На Невском проспекте в особняке архитектора не появляетесь по полдня и более. Нанятой вами привратник-чухонец не отвечает на вопросы. Что это значит, душа моя?

      – Абсолютно ничего, ваша светлость.

      – В таком случае садитесь в карету. Я еду в Аничков дворец обедать. Уж одна тарелка супа и сухая корочка хлеба для вас там найдутся.

      – Премного благодарна.

      – Эй, Степан! – светлейший обратился к одному из двух ливрейных лакеев, стоявших на запятках кареты. – Помоги госпоже подполковнице сесть в экипаж…

      При словах «госпоже подполковнице» на широкой физиономии Степана отразилось удивление, хотя этот разговор все слуги слушали внимательно и рассматривали Анастасию с интересом. Лакей тут же спрыгнул на землю, откинул каретную лесенку и подал прекрасной мастерице с Невского руку в желтой кожаной перчатке. Аржанова, прижимая к себе берестяную корзину, поднялась в экипаж, который из-за больших колес и рессор казался плывущим высоко над землей.

      Степан, захлопнув дверцу, вернулся на запятки. Кучер ухмыльнулся и щелкнул кнутом. Берейтор водрузил шапку на прежнее место и озадаченно почесал в затылке: чего только не случается на Невском проспекте в погожий февральский день при солнце, выходящем в зенит из сплошных облаков…

      Про сухую корочку хлеба светлейший, конечно, пошутил. Обед его был превосходным. Густой наваристый украинский борщ, который полюбился Потемкину с тех пор, как запорожские казаки приняли его в свой Кущивский курень под именем Грицько Нечесы. Затем – классическое русское второе блюдо: бараний бок с рассыпчатой гречневой кашей. За ним следовал кисель из местной ягоды морошки. Но вино, по желанию хозяина, они пили одного сорта: белое сухое, с тонким вкусом, слегка отдающим полынью.

      – Рейнское? – спросила Анастасия.

      – Нет, – ответил князь.

      Он уже отправил лакеев восвояси, сам налил вино в бокалы, поднял свой повыше, любуясь. Напиток искрился и играл чистыми красками.

      – Я думал, вы узнаете его, – заговорил Потемкин. – Такие вина делают у нас только в одном месте. Это – Крым. Две бочки мне недавно прислал в подарок светлейший хан Шахин-Гирей, ваш добрый знакомый.

      Поперхнувшись, Анастасия быстро поставила на стол недопитый бокал и прижала салфетку к губам.

      – Что с вами, Анастасия Петровна?

      – Не очень-то приятные воспоминания, ваша светлость.

      – Да полноте, душа моя! – Потемкин нахмурился. – Просто тогда вы были новичком. Тем не менее, секретная канцелярия оценила