Кровь и пламя. Дем Михайлов

если учесть что обращены они к священнику из ордена Искореняющих Ересь – с проснувшимся сарказмом заметил седоволосый священник – Впервые слышу столь откровенное признание в причастии к ереси.

      – Не помню, чтобы я причащался к чему-либо. Через день другой мы вернемся к этой беседе, отче. Я и сам не прочь узнать побольше. И прошу: если всплывет в разуме что-нибудь похожее на мой случай, уж не забудьте, поделитесь воспоминаниями и со мной тоже – усмехнулся я и зычно окликнул – Рикар!

      – Да, господин! – широкоплечая фигура появилась так быстро, словно Рикар вырос прямо из-под земли.

      – Теперь наш добрый святой отец может спокойно вернуться к пастве – буркнул я – То бишь – тащите старче нашего в его старую обитель к Стефию. Пусть отогревается. Потом распорядись чтобы принесли сюда запас дров, нормальный крепкий стол, широкую лавку и пару волчьих шкур. А так же позови наших мастеров Древина и Дровина.

      – Ясно, господин. А Койн?

      – С камнем здесь работать не придется – улыбнулся я – Только с деревом.

      – Работать? С деревом? – попытался понять мою затею здоровяк.

      – Выполняй! – отрезал я, наклоняясь и подбрасывая в костер последний хворост.

      – Отец Флатис! – гаркнул Рикар.

      – Тащить меня не надо! – сурово отрезал священник, легко поднимаясь на ноги – Сам дойду! И скажи тем грешникам убогим, кто в меня из арбалетов стрелять вздумал, что пусть мне на глаза рожи свои и не кажут даже! Ишь чего удумали – священникам в спины стрелять! Как их земля еще носит!

      – Святой отец! – откуда-то сверху скорбно возопил знакомый голос Литаса – Не в вас же стреляли-то! В землю! Для острастки… сами понимаете!

      – Не понимаю! Помолюсь вот сейчас Создателю, пущай нашлет на тебя корчу! Чтобы скрючило руки твои как корни древесные! Чтобы даже ложки в пальцах удержать не мог!

      – Святой отец! – уже буквально взвыл Литас – Мы же люди подневольные! Что приказали – то и делаем! Нет в этом вины нашей!

      – Ну-ну! – громко и отчетливо произнес я.

      Литас больше не проронил ни звука, явно пытаясь понять, что делать дальше. И на господина валить все нельзя и ответственность на себя брать не хочется. Пока он раздумывал, кутающийся в одеяло святой отец уже добрался до пристройки.

      – Отче! – вспомнив былое, окликнул я его – А помните про перышко писчее, донельзя магическое? Как бы оно мне сейчас пригодилось!

      – Что священнику дадено – то Богу дадено! – рыкнул высокий старик и, одарив меня последним обжигающим взором, зашел внутрь.

      Горько вздохнув, я почесал затылок, наслаждаясь прикосновением к нормальной теплой коже и сухим послушным волосам. А затем принялся выкладывать на стол все содержимое своей донельзя истрепавшейся сумки. Надо бы хорошенько почистить ее, а затем отдать женщинам – пущай заштопают…

      В нашем поселении появилась новая постройка.

      А у меня появился дом.

      Хотя «дом» это слишком громкое слово для приютившего