Подземелье призраков Аккермана. Ирина Лобусова

бы для того, чтобы поскорее избавиться от него.

      Воодушевленный этой свежей (и, с его точки зрения, правильной) мыслью, Володя перебежал дорогу и быстро поднялся по мраморным ступенькам, ведущим к крыльцу. По ночам в здании дежурил другой вахтер, не знавший его в лицо. Он остановил его на входе и даже попытался перегородить путь.

      – Владимир Сосновский, сотрудник редакции, – Володя быстро сунул свое удостоверение вахтеру под нос.

      Проверив документ, вахтер записал имя в толстой конторской книге и только тогда пропустил вперед. Володя буквально взбежал по широкой мраморной лестнице и стремительно ворвался в ярко освещенную редакционную комнату.

      Внутри никого не было. Сосновский пошел дальше по коридору. Из-за двери Краснопёрова были слышны голоса.

      Володя остановился, прислушиваясь. Голосов было несколько, все – мужские. Говорили они одновременно, поэтому совершенно нельзя было разобрать слов. Володя различил было визгливый тенорок Краснопёрова, но его быстро заглушили два других – настоящий бархатный баритон, весьма ласкающий слух, и такой глухой, словно звучал из-под пола. Сосновскому показалось, что голоса звучат на повышенных тонах. Он не знал, что там происходит, но было совершенно ясно, что посетители недовольны Краснопёровым и пришли сюда выяснять отношения. Что ж, это было ему на руку! И, собравшись с духом, Володя коротко, но решительно постучал в закрытую дверь.

      Голоса смолкли. За дверью послышалась какая-то возня, после чего она распахнулась, и на пороге возник Краснопёров. Волосы его были взлохмачены, лицо – потное, а глаза бегали из стороны в сторону. При виде Володи Краснопёров так изумился, что растерял все слова и стал хватать ртом воздух. Затем решительно шагнул в коридор и плотно затворил за собой дверь.

      – Что ты здесь делаешь?! – Глаза редактора от удивления полезли на лоб.

      – Шел мимо, увидел свет в окнах. Вот и зашел – поговорить, – твердо сказал Сосновский. – Ты мне давно обещал!

      – Да, обещал, – Краснопёров смутился, – но сейчас неподходящее время. Я очень занят. У меня люди. Сейчас никак нельзя.

      – Извини, но мы поговорим сейчас, – отрезал Володя, – больше нельзя тянуть.

      Краснопёров хотел было опять возразить, но Сосновский его перебил:

      – А если ты сам не можешь, я зайду к твоим людям, извинюсь перед ними и попрошу отпустить тебя на пять минут!

      – Но у меня важное дело! – взвился Краснопёров.

      – У меня тоже важное, – Володя был настроен решительно.

      – Хорошо, подожди… – редактор вдруг сник. – Я не сказал нет… Ладно. Попытаюсь. Жди здесь.

      И быстро прошмыгнул обратно в комнату, снова захлопнув дверь прямо перед носом Сосновского. Прошло минут десять. Володя не собирался никуда уходить. Он уже думал постучать снова, как дверь отворилась и снова появился Краснопёров. Лицо его было мрачнее тучи.

      – Идем в общую комнату, – заявил он, – скажешь мне то, что хотел сказать. Но учти: у тебя