Седьмой круг ада. Игорь Яковлевич Болгарин

странное веселье вдруг напало на них. Иван Платонович резко дергал головой и, торжествующе смеясь, восклицал:

      – Держится! Ей-богу, держится!

      – Держится! – подтверждал Юра, давясь беспричинным смехом.

      А потом пришла Наташа. Она молча прошла в комнату, села на стул и, обхватив лицо ладонями, заплакала.

      Иван Платонович суетливо хлопотал вокруг нее: предлагал воды, о чем-то спрашивал. Юра, испытывая ужасное ощущение беспомощности, переминался рядом с ноги на ногу и осторожно, как маленькую, гладил Наташу по плечу.

      То, что, немного успокоившись, рассказала Наташа, было ужасно.

      Связной подпольщик, возвращения которого они с таким нетерпением каждый день ждали, вернулся в Харьков. Ни с чем, но живой. Судьба пропавшего без вести Портнова обязывала его к особой осторожности. А кроме того, связному еще и повезло. Его не схватили на выходе из города и потом, в долгих и бесплодных скитаниях в прифронтовой полосе, где он, не желая смиряться с неудачей, упрямо рвался на свою сторону. Несколько раз его обстреливали, пытались задержать, преследовали, а все-таки не поймали, не убили и даже не ранили, лишь вынудили в конце концов вернуться в Харьков. Ни с чем…

      Связного при самом строгом спросе не в чем было винить. Но для Старцевых неудача его миссии была равносильна краху. Наташа рассказывала, а слезы текли и текли по ее щекам. Многое из того, о чем услышал сейчас Юра, было ему прежде неведомо. Наверное, он и сегодня не узнал бы этого, если б не состояние Наташи: в порыве отчаяния, разуверившись во всем, она больше не таилась от Юры.

      До конца позволив Наташе выговориться (да и выплакаться заодно), Иван Платонович сказал:

      – Худо.

      Юре хотелось вмешаться, сказать что-то весомое, способное встряхнуть впавших в уныние взрослых. Ведь его явно признали своим, с гордостью отметил он во время рассказа Наташи. Но нужные слова не шли в голову, и он сосредоточенно молчал.

      Наташа наконец утерла концом косынки лицо, сказала:

      – Наши настаивают, чтобы мы сегодня же покинули город. Я отказалась. Пока Кольцов здесь, мы тоже будем здесь. Но они настаивают.

      – Потрясающее легкомыслие! – рассердился Иван Платонович. – Они что же, не знают, что город практически блокирован контрразведкой?..

      – Они говорят, что оставаться здесь значительно опаснее. Подготовили надежные документы. То есть надежные только на нынешнюю ночь…

      По сонным харьковским улицам двигался санитарный фургон. Благополучно миновал городские окраины. Глухими тропинками и проселками добрался до Карачаевки, что в восьми верстах от города. Правил лошадьми одетый в подержанную солдатскую форму Иван Платонович, рядом с ним в одежде медсестры восседала Наташа.

      В Карачаевке, уверовав в то, что все белогвардейские контрольные посты остались позади, они выехали на большак. И сразу напоролись на казачий разъезд.

      Один из всадников остановил лошадь прямо посреди дороги. Из-под черного суконного башлыка поблескивала фуражка с кокардой. Когда фургон