Сатисфакция (сборник). Евгений Гришковец

р е т и й  в о и н. Ну с кем, с кем?

      П е р в ы й  в о и н. Ну с кем вести переговоры?! С кем?!

      Т р е т и й  в о и н (делает жест в сторону зрительного зала). С ними, с кем ещё?

      П е р в ы й  в о и н. С кем, с ними? С врагами с нашими, что ли?!

      Т р е т и й  в о и н. Почему с врагами? Зачем так?

      П е р в ы й  в о и н. А с кем?

      Т р е т и й  в о и н. Ну-у-у… С соперниками… С оппозицией.

      П е р в ы й  в о и н. А, с оппозицией? То есть ты предлагаешь прекратить нашу военную операцию под названием «Осада» и начать неизвестно какую операцию: «Куда-то там вступить»?

      Т р е т и й  в о и н. Только не заводись, не горячись!

      П е р в ы й  в о и н. А я не горячусь! Я просто пытаюсь тебя понять. То есть ты предлагаешь забыть про наших павших друзей-товарищей, которые полегли под этими проклятыми стенами (делает жест в сторону зрительного зала). Забыть про наших раненых, про наших ветеранов, которые ждут нас с победой! Ты предлагаешь про это всё забыть и куда-то вступить? Да?!. Нет, дорогой мой! Только победа! Нам нужна победа! Окончательная и бесповоротная! И вот когда мы пройдём сквозь эти стены, зайдём в этот проклятый город, прошагаем по центральной улице… Когда поднимем на их площади наш флаг! А они на коленях перед нами, в грязи, с вытянутыми вверх руками… Когда они нам тихонечко скажут жалобными голосами: «Мы сдаёмся», – вот тогда мы можем начать с ними разговаривать. Мы им скажем: «Давайте, ползите, ползите». Вот какие могут быть переговоры! А когда они поползут в грязи, вот тогда мы скажем: «Оппозиция поползла».

      Т р е т и й  в о и н. Знаешь, о чём я думаю сейчас?

      П е р в ы й  в о и н. О чём?

      Т р е т и й  в о и н. Сколько же раз я слышал эти лозунги! Как же мне это надоело!

      П е р в ы й  в о и н. Чего ты слышал?

      Т р е т и й  в о и н. Да вот такие призывы: «Мы должны разрушить стены, поставить всех на колени, поднять наш флаг…».

      П е р в ы й  в о и н. Да, именно…

      Т р е т и й  в о и н. А зачем поднимать флаг, что это значит? Ты подумай! Это же просто тряпочка на палочке.

      П е р в ы й  в о и н. Ты как наш флаг сейчас назвал?!

      Т р е т и й  в о и н. Я тебе так скажу… Знаешь, что это такое, все эти флаги?

      П е р в ы й  в о и н. Ну скажи, что это.

      Т р е т и й  в о и н. Это – анахронизм!

      П е р в ы й  в о и н. Чего это такое?! Ещё раз повтори.

      Т р е т и й  в о и н. Это – старые заскорузлые символы, которые уже никого не вдохновляют, и все твои призывы – это анахронизм. Неужели ты не чувствуешь?

      П е р в ы й  в о и н. Я всё чувствую! Не вдохновляет, говоришь? А вот его вдохновляет. (Показывает на суровое лицо Второго воина.) Его вдохновляет! Символы, говоришь? Да, нам нужны символы, народу нашему нужны символы! Тряпочка на палочке, говоришь? А для народа это символ! Как тебе не стыдно такое говорить?! Это же наш народ! А народ – это наши матери, отцы, которые состарились, ожидая нас. Это наши жёны, дети, которые ждут нас годами. Это люди, которые обувают тебя, одевают, заботятся о тебе, любят тебя. Им нужны символы, а не этот твой… Слово-то какое нашёл, анна… хренизм…

      Т р е т и й  в о и н. Всё-всё, можешь дальше не продолжать, мне уже всё понятно. Оставайся со своими символами.

      П