Познакомлю со смертью. Ольга Баскова

раздавил «Мерседес», как яичную скорлупу. Приехавшие на место происшествия не спешили начинать работу: они понимали, что при такой аварии говорить о спасении людей просто бессмысленно. Свою задачу они видели в том, чтобы извлечь тела из машины и дать возможность родственникам похоронить их.

      Алевтина Николаевна стойко перенесла трагедию. Таня впала в сильнейшую депрессию, приведшую к выкидышу. Молодая женщина была близка к умопомешательству и суициду, однако крепкое материнское плечо помогло и на этот раз.

      Алевтина Николаевна поместила дочь в дорогую частную клинику, в отдельную палату, и поселилась вместе с ней. Врач по образованию, она сама делала дочери необходимые процедуры и очень грамотно выводила ее из тяжелого состояния.

      Когда Таня смогла разговаривать, не впадая в истерику, Алевтина Николаевна села к ней на постель и сказала:

      – Танюша, мне так же трудно, как и тебе. Но мы должны продолжать жить ради их памяти. Кроме того, на нас фирма. Это детище твоего отца, и я не хочу, чтобы она попала в чужие руки. Ты должна сесть в директорское кресло.

      – Мамочка, – Таня тяжело вздохнула, – ты же знаешь, что я хороший исполнитель, но не руководитель.

      – Когда-то мне то же самое говорил твой отец, – улыбнулась Алевтина Николаевна. – Правда, немножко не так, вот послушай. «Знаешь, – сказал он мне, – я давно понял, что я лучший исполнитель, чем руководитель, и сделал так, что мною руководят мои заместители, причем сами об этом и не подозревая». Доченька, все заместители на месте. Они ждут тебя.

      После разговора с матерью дела пошли на поправку очень быстро, и скоро молодая Ларцева села в директорское кресло семейной фирмы.

      Трагедия оставила в душе молодой женщины кровоточащую рану, несколько лет Таня дневала и ночевала на работе, боясь вернуться в отчий дом и увидеть что-нибудь, напоминающее ей о прежней счастливой жизни. Мать посоветовала дочери купить квартиру в другом районе, а к ней приходить в любое время. Молодая женщина послушалась совета, но переехать в другой район отказалась. Новое жилье находилось всего в пяти кварталах от отцовской квартиры. Время лечит, и скоро на лице Татьяны заиграла прежняя улыбка. Алевтина Николаевна почувствовала, что дочь готова к следующему разговору.

      – Доченька, – сказала она ей однажды, – не знаю, как тебя и спросить. Пойми, для меня этот разговор тоже очень болезнен, однако я хочу сказать, что ты еще молодая, красивая, а мне так и умереть, не понянчив внуков? Ты лишишь меня этого удовольствия?

      – Как ты можешь, мама! – На глаза Тани навернулись слезы.

      – Не надо себя хоронить, – теплая материнская рука погладила дочь по голове. – Если с небес они видят нас, то желают нам счастья и страдают оттого, что мы несчастливы. Я тебя не тороплю, но прошу: подумай над моими словами.

      Чтобы привыкнуть к мысли, что какой-либо мужчина может находиться рядом с ней, Татьяне понадобился еще год, и однажды ей снова захотелось любить и быть любимой. Алевтина Николаевна старалась с кем-нибудь познакомить дочь, привлекала к этому делу своих знакомых