Познакомлю со смертью. Ольга Баскова

за собой калитку, и Скворцов с Киселевым беспрепятственно проникли на участок. Им было хорошо видно и врача, сидевшего в большом черном кресле, и парня, стоявшего перед ним, но разговора они не слышали: в доме говорили очень тихо. Павел, переместившийся потом от окна к двери, тоже не запертой на замок, улавливал только отдельные звуки, из которых даже приблизительно не мог составить слов. Скворцов и Киселев недовольно поглядывали друг на друга и уже думали о другом способе прослушивания, однако им повезло.

      – Поймите, я не могу этого сделать! – закричал вдруг Николай. – Я обещаю, что никому ничего не скажу и отдам вам деньги. Но, умоляю, не требуйте от меня этого! Вы убьете и меня, и мать, если она когда-нибудь догадается.

      – От того, что я тебе предлагаю, еще никто не умирал, – Гуров тоже повысил голос. – А вот без этого, – врач взял со стола полиэтиленовый пакет и потряс им перед лицом парня, – она умрет завтра. И виноват в этом будешь ты. Впрочем, – кардиолог взглянул на часы, – мы с тобой беседуем уже сорок пять минут. Через час уходит последняя электричка. Я не собираюсь здесь ночевать и тебя не приглашаю. Не хочешь – не надо. Учти: я всегда найду более преданного сына.

      Киселеву удалось бесшумно приоткрыть дверь, он махнул рукой Скворцову, и оба наблюдали за дальнейшими действиями врача и юноши. Они увидели, как Николай заплакал и встал на колени:

      – Прошу вас, дяденька!

      Его мольба прозвучала как-то по-детски жалобно и неуверенно, и все – и оперативники, и Гуров – поняли, что парень сломлен, на все согласен, настал момент, когда на него можно надавить. Врач вскочил с кресла, схватил парня за плечо и с силой толкнул в соседнюю комнату. Юноша не сопротивлялся, он лишь судорожно всхлипывал. На минуту все стихло, но вдруг раздался пронзительный крик, заставивший оперативников влететь в комнату. Ни Павел, ни Константин не ожидали увидеть того, что перед ними открылось: Гуров со спущенными штанами стоял перед голым Николаем. Явно он собирался насиловать сына своей пациентки…

      Глава 16

      Петр Семенович узнал, что болен, еще учась в медицинском институте. Правда, и раньше, в отрочестве и юности, он задавал себе вопрос: почему его совсем не тянет к девочкам, почему хочется прижиматься к своим друзьям – мальчишкам, обнимать и целовать их? Однажды он спросил об этом мать, но та, испуганно посмотрев на него, ответила:

      – Это потому, что я растила тебя одна и воспитывала как девочку. Но ты мужчина и должен осознать это.

      Однако Гуров не осознавал. Он со скрипом зубным подавлял в себе желания, которые мать называла извращенными, мучился и страдал от этого. Услышав в старших классах слово «гомосексуализм» и увидев реакцию окружающих на него, он с ужасом подумал: надо с этим бороться. Стоит пойти по пути своей прихоти – и трясина затянет навсегда.

      Став студентом медицинского института, юноша узнал, что это не извращенные желания, а страшная, неизлечимая болезнь, и решил победить ее. Он стал заставлять себя обращать внимание на девочек и вскоре женился