Легионеры. Никита Филатов

и сидел бы в своем Воронеже! Чего сюда притащился?

      – А твое какое дело? Ты что, из «гестапо»?

      – Кто, я? Слышь, за базар-то…

      – Хватит, мужики. – Алексей вовремя почувствовал, что разговор опять приближается к опасной черте. – Полегче.

      – А чего он несет?

      – Да пошел ты!

      Очевидно, сказывалась многодневная духота. Накопившееся нервное напряжение искало выхода, и последствия даже самой пустячной ссоры могли оказаться непредсказуемыми.

      Это понял даже Хохол. Успокоив на правах старшего почти готовых сцепиться соотечественников, он довольно миролюбиво поинтересовался:

      – Слушай, Студент… Насчет черномазого – ты давай поосторожнее. Легион за забором кончается.

      Алексей сразу понял, что имеет в виду приятель. Кивнул и добавил для полной ясности:

      – Здесь мы за тебя, как за своего «вписались». А там – каждый сам по себе. Закон джунглей! И на полицию не надейся, особенно в твоем положении.

      – Да, если ты не француз… – Хохол, видимо, припомнил что-то из собственного опыта, поморщился и потер левый бок. – В общем, смотри по сторонам.

      – Сколько времени, мужики?

      Оказалось, что пора идти строиться – на ужин. Народ засобирался.

      – Ну, Студент, счастливого пути!

      – Привет родным березкам, если что.

      – Может, встретимся еще… Мир, говорят, тесен.

      Одним из последних руку для пожатия подал Алексей:

      – Удачи тебе!

      Но Студент задержал его ладонь в своей:

      – Спасибо.

      – Ладно, обошлось. И слава богу!

      – Вот, я тут написал… Адрес, телефон. Будешь в Питере – дай знать обязательно.

      Алексей даже не стал прятать ухмылку:

      – Ну, надеюсь, не скоро увидимся! Лет этак через пяток…

      – Конечно, конечно, – спохватился Студент. – Я знаю, я уверен – все будет в порядке. Тебя-то уж точно зачислят!

      – Посмотрим. Все, будь здоров.

      Отпуска у легионеров, конечно, неплохие, до сорока пяти суток. Но по условиям контракта впервые отправиться на Родину можно только на четвертом году службы…

* * *

      На ужин в этот раз давали мясное рагу и какой-то салат.

      – Леха, перчику перекинь!

      – И пару пива. Холодного.

      – Чего? – не понял Хохол.

      – Шучу, – пояснил Алексей и, прежде чем приняться за еду, щедрой рукой окропил зелень оливковым маслом. Со спиртным-то как раз в лагере была напряженка…

      – Товарищ! Клеп?

      Обернувшись, Алексей увидел вежливую улыбку Гюнтера, немца лет сорока:

      – Хлеба тебе, что ли? Нет проблем.

      Несмотря на отличную выправку и фигуру без капли лишнего жира, сосед явно был здесь самым старшим – во всяком случае, возраст его вплотную приближался к предельно допустимому для кандидата в легионеры. О прошлом своем Гюнтер не распространялся, но с охотой употреблял в общении с соотечественниками Алексея русские слова и даже целые выражения.

      – Хохол, передай ему…

      – Хлеб, яйки, млеко? Хенде