Немного о главном. Сергей Ив. Сенкевич

могут быть только неосознанными совпадениями.

      За стилистические, лингвистические или какие-либо иные ассоциации автор не несет никакой ответственности.

      Всё представленное – это несомненный вымысел. Всё вымысел, исключая правду. А правда – это, увы, тоже вымысел. Судите сами.

      1

      Эта пробка на дороге, вот уже третий час тянувшаяся темной нудной змеей вдоль Хадсона, казалось, не кончится никогда.

      «Трафик», как его здесь называли.

      Хотя, если честно, трафика-то, в его истинном смысле, и не было. Практически не было движения, все стояло.

      То и дело кто-то особо рьяный или уставший от такого бесцельного стояния пытался перестроиться из ряда в ряд в надежде найти более быстрый путь. Однако практически сразу этот торопыга понимал всю тщетность подобной суетливости и затихал под пристальные и неодобрительные, а, зачастую, и ухмыляющиеся взгляды соседей по пробке.

      Темные грязные тучи почти касались мостовой. И трудно было понять, что это – опустившееся до самой земли мутное облако или изобильно вонючие клубы испарений из коллекторов. Хотя самих этих коллекторов поблизости видно не было.

      В Нью-Йорке случались такие дни, особенно осенью, когда вдруг, совершенно из ничего, из ниоткуда, появлялось плотное облако и буквально садилось на город, практически сводя видимость к нулю.

      «Надо же! Почему все сегодня! И погода, и эта идиотская пробка, и…» – Денис выругался настолько мерзко, что сам себе удивился.

      Вообще-то он был человеком совсем не злобным по натуре, веселым и почти всегда оптимистично настроенным. В обиходном разговоре, конечно, он мог сказануть какое-нибудь не общепринятое словцо, но, в целом, старался не ругаться, особенно прилюдно. Однако, порой приходилось. Жизнь время от времени заставляла. И, надо признать, он это умел. Особенно по-русски.

      Сейчас, смачно ругнувшись, он даже ощутил некоторое успокоение и размеренно затянулся сигаретой.

      День был, действительно, мерзок до неприличия. И сегодня это как-то по-особенному угнетало.

      «И вроде не пятница. И до вечера еще далеко. Черт меня дернул поехать через этот мост!», – выдохнул в расстройстве Денис, но вдруг подумал, что другие известные ему маршруты, чтобы добраться до дома, могли бы быть забиты в этот вечер не меньше. Да и поздно уже было сокрушаться. И невозможно ничего поменять.

      «Практически ничего нельзя уже изменить», – подумал вдруг Денис и внутренне удивился тому, что он сейчас слово в слово повторил фразу, которую слышал буквально три часа тому назад.

      Он поймал себя на мысли, что сегодня он, наверное, чересчур эмоционально воспринимал эту ситуацию на дороге.

      За все годы, прожитые в Нью-Йорке, он, в общем-то, уже научился не реагировать на различные раздражители, такие как излишне напряженный трафик. Но сегодня точно что-то было не так.

      Не так, как обычно.

      Все дело было, скорее всего, вовсе не в этой тягучей пробке. И даже разумеется, не в ней. Ему совсем не давал покоя сегодняшний тяжелый разговор с Грэгом, который, собственно, и содержал ту самую фразу, которую он недавно вспомнил и вслух произнес.

      Денис невольно задумался, воспроизводя в памяти детали сегодняшней встречи.

      ***

      Грэг Мэдисон был самым обыкновенным Нью-Йоркским юристом, специализирующимся на вопросах с недвижимостью. Денис знал его с первых дней своего приезда в Америку. Другими словами, почти десять лет.

      Собственно говоря, Грэг и был тем первым человеком, с которым встретился Денис, оказавшись впервые по ту сторону океана, поскольку именно Грэга ему рекомендовал его старый знакомый при их расставании. Грэг и встречал эго тогда в аэропорту.

      И, в общем-то, именно Грэг когда-то порекомендовал Денису попробовать заняться тем самым бизнесом, которым он и занимался до сих пор. И именно с учетом опыта Грэга этот самый бизнес-то и процветал.

      Они вместе вели дела. Вернее, дела Дениса вел именно Грэг. В известных, конечно, пределах. Но и этого хватало.

      И самому Денису. И, похоже, Грэгу.

      Сегодня он нетерпеливо звонил Денису несколько раз, несколько раз оставлял сообщения с просьбой перезвонить ему по первой возможности. Надо было полагать, дело было очень серьезным, раз он так набивался.

      – Слушай, Денни, – он называл Дениса не иначе, как «Дени», – Нам нужно срочно встретиться. У нас проблемы, – сразу с места в карьер начал адвокат, как только Денис позвонил ему в ответ.

      Это было его особой чертой – не размениваться на приветствия и расспросы о делах. И этим, на взгляд Дениса, он, несомненно, отличался в лучшую сторону от всех остальных американцев.

      – Что случилось?

      – Приезжай к полудню ко мне в офис.

      – Что-то серьезное?

      – Очень похоже, что да. Приезжай, надо кое-что обсудить. Когда будешь поблизости, позвони мне, я спущусь. Давай, пройдемся.

      – Окей, буду, – закончил Денис и уже в