Орден мраморной Горгоны. Дмитрий Мансуров

дуэтом прокричали написанное.

      А когда стихло неожиданно гулкое эхо, они услышали, как на город стала наползать тишина. Стихало пение птиц, гавканье собак и монотонное бурчание дворников, даже шум ветра. И стало тихо-тихо.

      Фармавир радостно улыбнулся, когда прочел протянутую Баррагином записку.

      «Как нам теперь озвучивать заклинания, если ничьи голоса не слышно?»

      «Как-как… Жестами!»

      «Создадим систему сурдозаклинаний?»

      «Почему бы и нет? Только не распространяйся об этом»

      «Сам такой»

      «Не спорю»

* * *

      «Чтоб нам так же уставать, когда понесем домой зарплату», – пожелал себе Баррагин, сожалея, что его мысли не имеют силы заклинаний. Во всем организме ощущалась невероятная, но приятная усталость – так всегда было, когда ему казалось, что потраченные силы не пропали даром. Но при такой усталости существовали и свои минусы: стоило всего лишь моргнуть на мгновение, как выяснялось, что мгновение растянулось на долгие часы, а то и сутки. Хуже всего было моргнуть таким образом вечером в пятницу, а открыв глаза, выяснить: наступило утро понедельника, ожидаемые выходные безвозвратно прошли, а самое подлое – сил так и не добавилось.

      Работа по возвращению звуков подходила к логическому завершению. Подготовительные расчеты сделаны, необходимые заклинания подготовлены. Осталось совершить последний шаг: выразительно прочитать написанное. Теоретически, срабатывали и пробубненные, но выразительность придавала определенный шик и возможность почувствовать себя настоящим творцом, а не рядовым исполнителем монотонных дел.

      «Вы готовы?» – спросил профессор, вопросительно смотря на лаборантов.

      «Готовы!» – кивнули студенты.

      «Начинаем!»

      Фармавир вытянул руки перед собой и стал читать заклинание. Баррагин и профессор ничего не слышали и наделись, что это не играет роли: все таки, слова – это вибрации, и ничего, что они быстро глохнут. Главное, что Фармавир выразительно «вибрирует», приводя в действие тайные магические силы. Фармавир выкликнул последнее слово и выдохнул, опуская руки.

      Баррагин ожидал появления звуков, но вместо этого почувствовал, что стены лаборатории словно деформировались, неспешно заколыхались, а потолки и полы слегка провисли. Баррагин ощутил приступ тошноты и закрыл глаза. Но когда открыл их, стало только хуже.

      Фармавир стоял перед окном с раскрытым от удивления ртом. Баррагин и профессор подошли к нему, ощущая плотные, но пружинистые полы, и тоже выглянули в окно.

      На улице творилось форменное светопреставление. Остроконечные пики башенок раскачивались из стороны в сторону, за растягивающийся и стягивающийся флюгер на вершине одной из них крепко держался и, судя по искаженному от страха лицу и открытому рту, отчаянно кричал стражник.

      Опущенное в колодец при помощи журавля ведро растянуло канат и вылетело из колодца высоко вверх, а затем рухнуло вниз и снова подлетело к небу. Торговец страусовыми яйцами долго пытался разбить одно, вот только молоточ