Ночной нарушитель (сборник). Валерий Поволяев

что он еще больше опустился в снеговую яму.

      Удачливый Ли снова потянулся к ветке, пошевелил ее, зацепился пальцами покрепче, потом, переведя дыхание, освободил вторую руку, также зацепился ею за ветку… Несколько секунд он отдыхал, не делая ни одного движения – Ли словно бы завис над снежной ловушкой, – потом аккуратно, буквально по сантиметру, двинулся вверх, вывинчивая свое тело из обжима.

      1 января. Контрольно-следовая полоса. 00 час. 19 мин.

      Коряков уже не раз сталкивался со странными явлениями дальневосточной природы, когда вдруг ни с того, ни с сего пропадали следы: четко пропечатанная топанина человеческих ног вдруг прерывалась, исчезала совершенно бесследно, словно проваливалась под землю, и это обязательно вызывало в лейтенанте нехорошую оторопь, по коже проворно бегали мурашики – от их цепких колючих лапок под мышками рождался горячий острекающий пот, тихо сползал вниз, к поясу…

      Дальше бывало по-всякому: следы эти могли возникнуть вновь, вытаять из-под земли, могли не возникать, навсегда остаться в матушке-планете и породить в человеке еще большее смятение.

      Как-то он пожаловался седому ветерану Верникову, который в двадцатые годы облазил здесь каждый кустик, каждую падь и каждую сопочку, знал всех зверей и птиц в «лицо» и очень успешно воевал с беляками:

      – Сергей Митрофанович, не знаю, как объяснить это явление… Может быть, вы объясните?

      – Какое явление, Саша? – взгляд Верникова сделался участливым, он нахлобучил на нос очки в тяжелой черепаховой оправе.

      – Ну-у… То, что погода у нас на Дальнем Востоке может меняться каждые полчаса, я понимаю, что только здесь водится прыгучий зверь редкостного красно-черного окраса, какого нет нигде в мире, я тоже понимаю, понимаю природу цунами, тайфунов и так далее, понимаю то, что здесь растет папоротник в три человеческих роста высотой и водится жень-шень, продлевающий человеку жизнь, – это тоже разумею… Лишь одного не могу понять. Вы ведь наверняка сталкивались с этим явлением… – Коряков неожиданно замялся и умолк.

      – С каким явлением, друг мой? – ласковым голосом повторил вопрос Верников.

      Хоть и был он стар – виски у него светились от глубокой, словно бы проросшей внутрь, в мозг седины, – а все равно выглядел моложе своих лет. Точно и не было у него за плечами трудной жизни, изнурительных боев с беляками, тяжелого прошлого, которое иногда очень отчетливо проглядывалось в его внимательных серых глазах, – оно имело вид огромной, подавившей этого человека усталости, – несмотря ни на что Верников выглядел молодцом.

      – С колдовским явлением, Сергей Митрофанович. Иногда я нахожусь в тайге, и меня не оставляет ощущение, что некий колдун-лесовик водит меня за нос.

      – А в чем это выражается? Как выглядит?

      – Тянется через снег, допустим, неровный лосиный след, а потом р-раз – и след пропадает. Словно бы под снег проваливается. И не видно его, и не слышно, и нигде следок не возникает.

      – А собака что?

      – Собака