Охотницы на мужчин. Дарья Плещеева

в Крым и оставила тут чемодан?

      – Ну да…

      В Жаннином объяснении чувствовалось явное вранье. Но докапываться Татьяна не стала – себе дороже.

      – Ну, скатертью дорога. А на кой тебе вообще юбка понадобилась?

      – Мне, это… по инстанциям идти. В брюках, говорят, неприлично.

      Насчет инстанций Жанна сделала правильный ход – для самой Татьяны такие походы были мукой мученической, как для всякой темпераментной женщины, не придающей большого значения юридическим формулировкам.

      – Сразу бы сказала. Я тебе свой деловой костюм дам. Нарочно для инстанций покупала. Все равно я в него пока не влезаю. Ну так как же сваха?

      – Сваха сказала, что меня, возможно, уже завтра вечером будет искать мужчина.

      – Что? Так сразу?

      – Ну да! Он позвонит, скажет, что от Элины, и мы назначим встречу.

      – Ну ни фига себе! – и Татьяна засуетилась. – Ты его, главное, сразу домой не приглашай! Мы с Полинкой тут тебе потом такой порядок наведем – ахнешь! Ты его помурыжь подольше! Во-первых, сразу веди в «Академию» и заказывай все самое дорогое. Посмотрим, готов он за тебя платить или нет! Во-вторых, ты ему намекни, что собираешься ехать по контракту в Америку. Пусть задумается…

      И Татьяна задумалась сама.

      – Во! Нужно узнать про алименты! Если ему от тридцати до сорока – значит, у него уже есть дети и он платит алименты!

      – А если нет детей?

      – А на фига тебе такой нужен, от которого не может быть детей?

      – Так я же не замуж собираюсь! – заорала Жанна. – Мы же сваху на вшивость проверяем – ты что, забыла?! На фига мне замуж?! Я еще с ума не сошла!

      Татьяна попятилась.

      – Никаких замужей! – продолжала бушевать Жанна. – Что мне, без замужества плохо живется?! Вы что, сговорились все – замуж, замуж!..

      И треснула кулаком по тумбочке. Тумбочка, соединенная с вешалкой, развалилась, вешалка опасно накренилась.

      Татьяна выскочила за дверь.

      Жанна опомнилась. Подобрала с пола брошенную Татьяной пеструю юбку, приложила к бедрам. Вдруг решительно разорвала ее напополам. Села на табуретку и затосковала.

      Разумеется, ни в тот, ни в последующий вечер, ни даже в понедельник звонка от свахи не было. А во вторник утром у Татьяны случилась семейная разборка.

      – Мне кажется, я заслужил трижды в неделю чистую рубашку! – строго сказал Дима, стоя в одних трусах и исследуя воротничок. – У меня сегодня два совещания.

      – Шею мыть надо, – огрызнулась Татьяна.

      – И никогда у нас так не было, чтобы в холодильнике – одни пельмени. Как с подружками ля-ля – так до утра, а котлеты хотя бы пожарить – так дудки!

      – Значит, я сперва на работа девять часов отпаши, потом дома тебе деликатесы готовь, а в два часа ночи – стирай тебе рубашки? Ты, значит, на работе выкладываешься, а я не выкладываюсь? – Татьяна стала заводиться. – Ну, раз так – кто антресольную дверцу второй месяц починить не может?

      – А кто столько сумок на антресоли затолкал, что дверца не закрывается?

      – А кто говорил, будто подходящего шурупа нет? И второй месяц этот шуруп купить не может?

      – А