На линии огня. Анатолий Полянский

себя эту байку. В народе говорят: долго жить теперь буду. А насчет того, что цел и невредим, – это ты погорячился. Ну, здравствуй! Дай-ка на тебя поглядеть. Ого, подполковничьи погоны, академический поплавок… Постой. У тебя в Афгане, помнится, медаль «За боевые заслуги» была, а теперь вижу Красную Звезду, «За отвагу». Где сподобился?

      – Так ведь давно не виделись…

      – В Чечне? – не унимался Костя. – Или на таджикско-афганской границе? Угадал?

      Прохожие стали обращать на них внимание, и Костя предложил:

      – Айда в парк. Я там знатный кабак надыбал. Отметим встречу, как в былые времена. У тебя есть время?

      – Свободен до вечера. А ты?

      – Я вольная птаха, – усмехнулся Леденец. – Мое дело гулять да за бабами волочиться…

      – Неужто уволился?

      – Выражайся точнее: уволили. По чистой. Коленкой под зад. На кой хрен армии хромой офицер?

      Друзья, быстрым шагом пересекая Комсомольскую площадь, продолжали разговор на ходу.

      – Что за тип к тебе подходил? – поинтересовался Бардин.

      – Один из многочисленных знакомых, – неохотно ответил Костя.

      – Экзотическая личность. Я его мысленно Профессором обозвал.

      – Он и есть профессор. В своем роде, конечно, – недобро сощурился Костя и решительно сменил тему: – Давай о себе. Рассказывай, ты в какой должности? Зэ-эн-ша?

      – Бери выше. Начальник отряда.

      – Ого, полковничья должность! Генералом скоро станешь?

      – Завтра. Ты-то как в Хабаровске очутился?

      – На малую родину потянуло. Я здесь родился. А вообще-то вольным ветром занесло…

      Они вышли на набережную. В лучах перевалившего зенит солнца сверкала бескрайняя гладь Амура. В весеннее половодье могучая река заливала противоположный берег, и он, окутанный дымкой, едва угадывался вдалеке.

      В «знатном кабаке», куда Костя привел друга, было малолюдно и тихо. В распахнутые окна вливался легкий ветерок. Голубые портьеры создавали уютный полумрак. Друзья заняли столик в дальнем углу, и к ним тотчас подскочил официант.

      – С прибытием вас, Константин Егорыч! – воскликнул он радостно. – Что изволите заказать?

      – Да ты тут, оказывается, личность известная, – заметил Бардин, когда официант убежал на кухню.

      – Это точно. Надо ж холостяку хоть иногда где-то вкусно пожрать, – осклабился Леденец.

      – Не понял. А где Варя? – Михаил был шафером на Костиной свадьбе. Произошло это на последнем курсе училища, вскоре после его женитьбы.

      – Была Варя, да сплыла, – равнодушно ответил Костя. – И Аленку с собой увела. Кому нужен калека, не имеющий жилья и средств к существованию?..

      У Михаила сжалось сердце.

      – Ты, по-моему, сгустил, – пробормотал он. – Так ли все плохо? Пенсию получаешь немалую. На нее можно вполне прожить.

      – Что ты знаешь, служивый, о нынешней жизни на гражданке? – вздохнул Леденец. – На всем готовом сидишь: принесут, подадут, уберут.