Царь-Космос. Андрей Валентинов

выждал еще мгновение, явно довольный своей догадкой, и, наконец, неспешно, с выражением выговорил:

      – Агартха.

      Красный командир поглядел на поручика, тот развел руками.

      Вновь переглянулись.

      – По улицам ходила большая крокодила, – с чувством выговорил один.

      Другой чуть подумал, кивнул:

      – Она, она в Агартхе жизнь вела.

      4

      В этот вечер на Манежной было неожиданно людно. Хватало народу и на Тверской, теплая погода выманила людей на улицу, усадили в коляски «лихачей» и блестящие свежей краской «моторы». На углах ждали покупателей продавцы цветов, швейцары замерли в боевой готовности у ресторанных дверей, на все готовые девицы в легких пальтишках фланировали по высохшему за день тротуару.

      Документы никто не проверял. Никому не был нужен молодой человек в потертой офицерской шинели.

      Поручик поймал себя на странной мысли. Они, Белая Гвардия, проиграли, полностью и бесповоротно. Но если бы победили, если в ноябре 1919-го все же взяли Столицу, стала бы теперь Тверская иной? Сейчас улица принадлежит богачам и шлюхам. А если бы свергли большевиков?

      Ответ он знал. Более того, догадывался, что в случае победы никогда бы не попал в самую головку власти, не работал бы за красными стенами Главной Крепости. Отставного офицера, тем более инвалида, конечно бы пристроили, хотя бы в банк к дяде-финансисту. И кем бы он там служил? Для курьерской должности и то не слишком годен.

      Выходит, незачем жалеть о поражении? Более того, свою войну поручик, как ни крути, выиграл. Что делают сейчас его бывшие однополчане? «Вчистую уволен от службы и страны…» Он, по крайней мере, дома.

* * *

      С чужими документами лучше было не рисковать, но поручик все же решился – и выписал себе отпускной плацакарт до Киева. Там жил младший брат, сумевший в конце 1917-го выбраться на юг из Красной Великороссии. Когда начиналась Смута, парень был в старшем классе гимназии. В конце 1918-го он записался в юнкерскую дружину, оборонявшую Киев от Петлюры, потом служил у Деникина, но на фронт не попал, заболев тифом перед самой отправкой.

      Жив ли? Здоров? Свободен?

      Им обоим повезло. Младший брат уцелел, более того, сумел устроиться на достаточно безопасную должность при городском исполкоме. В начале 1920-го его избрали скаут-мастером подпольной скаутской дружины Киева. «Разведчик весел и никогда не падает духом».

      Они собрались на склонах Днепра – разведчики из «Братства костра» и их немногочисленные друзья. Поручика пригласил брат, как самого старшего скаута. Когда стемнело, все, не сговариваясь, достали синие галстуки.

      Будь готов!

      Невысокое пламя, легкое потрескивание веток в огне, равнодушные холодные звезды в черном весеннем небе.

      – Нас десять, вы слышите – десять,

      А старшему нет двадцати.

      Конечно, нас можно повесить,

      Но раньше нас надо найти.

      Пели вполголоса, почти шепотом, но все-таки пели. И костер горел, и пеклась в золе прошлогодняя